Эрна в который раз тронула короткие метательные ножи, укрепленные у пояса. Тревога и воодушевление смешались в плотный горячий комок чуть ниже сердца. Он бился в такт ее шагам, в такт ее дыханию, в такт её рваным, обрывочным мыслям. Глава взял ее с собой, в свою группу. Это значит, он больше не считает ее слабой и бесполезной, её усилия наконец замечены, и она не подведет. Ведь правда?
Эрна то и дело утыкалась взглядом в широкую, уверенно выпрямленную спину главы. Чуть позади шел Кхандрин, высокий, чернобородый. Под его плащом скрывался меч. Не самое распространённое оружие в городе, в котором кровопролитие под запретом. Во всяком случае, мысленно поправилась Эрна, оно было под запретом раньше и будет снова в улучшенном новом мире. Сейчас иное дело. Даже невинное дитя рождается на свет с криками и кровью. Важнее всего цель, а прочим можно пренебречь.
Пальцы Эрны невольно потянулись к рукоятям ножей у пояса, а мысли по-прежнему крутились вокруг другого клинка, который она сегодня держала в руках. Он переливался сотнями хрустальных граней, давил даже сквозь ткань тяжелой дурной силой. Это чувство не вязалось с образом создавшей его богини, Пресветлой Тимарет-хрусталь, легкой, утонченной, возвышенной. Могло ли так получиться из-за гнева, вышедшего из-под контроля, когда она творила артефакт? Или этот клинок вовсе не ее? Но кем он тогда был создан и почему оказался в груди ее жреца? Эрна прикусила губу, перебирая в голове высшие силы. Никто иной, способный на такое, не приходил на ум. Мог ли мудрый глава пророков Онгхус Ар не увидеть свойств клинка, который он держал в руках? Надо ли рассказать ему о том, что заметила Эрна? Возможно, это снова всего лишь проверка ее способностей, силы и наблюдательности?
Эрна на ходу прикрыла глаза и зачерпнула предвидения. Вот она ускоряет шаги, догоняет главу, касается его рукава. Бормочет: «Извините, я» Он оборачивается с раздражением и гневом. Эрна вздрогнула и отпустила силу. Нет, она не может рисковать его расположением. Он только-только признал ее полезной. Она спросит его о клинке, но потом, после победы, а сейчас надо не упустить возможность проявить себя.
Величественная аркада-моноптер возвышалась посреди круглой площади, как роща исполинских деревьев. Светильники, укрепленные на уровне человеческого роста, освещали только сами колонны и небольшой участок пола. Резные капители и полукруглый купол уходили в вышину, теряясь в ночном небе.
В центре стояли люди. Один, два четверо. Да, четверо. Больше, чем обычный одинокий послушник на посту, но Онгхус Ар наверняка и это предвидел. Победа неизбежна, даже если ради нее придется потрудиться.
На площади и в колоннаде гулял ветер. Он дул не в какую-то одну сторону, как положено обыкновенному воздушному движению, а состоял из множества небольших ветерков, каждый из которых делал то, что ему хотелось. Одни подталкивали в спину, другие вихорьками взметали пыль из-под ног, третьи кружили перед лицом, будто вглядываясь в черты. Какой-то Эрна принюхалась принес аромат свежих душистых пионов, и следом за ним резкую вонь пожарища. Следующий или ей только почудилось? коснулся костяшек ее пальцев и холодного железа ножей у пояса.
Глава вскинул ладонь, и Эрна замерла на полушаге, как будто ударилась о невидимое препятствие. Они стояли в густой
тени на краю открытого пространства. В стороне, там, где в площадь вливалась соседняя улица, угадывалась еще одна группа людей в лиловом. Ночь скрыла этот цвет, заменив на излюбленный черный.
Тишина. Мирная, спокойная, ночная. Такую Джок видел и слышал много раз во время бдений у знака хранителя. Ничего страшного или опасного. Не зря это дело поручали именно ученикам-послушникам.
Казалось, ему должно было быть спокойно, но он не поддавался уловкам тишины. Джок знал: сегодня в ней таились зёрна беды. Они прорастали в разных частях города то взрывом, то пожаром, то ожесточенной стычкой. Ветры рассказывали ему об этом, а он с раннего детства учился их слушать.
Когда воздушный поток принес ему грохот взрыва, звон разбитого стекла и испуганные крики из его родного храма, Джок едва не сорвался с места, чуть не покинул свой пост. Лишь усилием воли он заставил себя остановиться. Хорош же будет послушник, бросивший доверенное ему дело! Моноптер не должен пустовать. Рядом со священным знаком хранителя всегда обязан кто-нибудь находиться. Инаш-ветер всемогущ, но человеческие руки, помогающие ему, значат очень много.
Джок угрюмо дернул мочку уха и прикрыл глаза. Ветры не принесли ему из родного храма запаха смерти, значит, он мог сосредоточиться на всем остальном. Через каких-то несколько часов наступит утро. На рассвете его сменит другая послушница, Тана. При свете дня вообще многое становится проще и яснее.
Джок одернул рукава и прислушался к новым ветряным потокам, прилетевшим с улиц в моноптер. Он услышал вскрики и запах крови, но издалека, из другой части города. Где-то встревоженно гудело множество голосов, сливаясь в единый неразличимый шум, но тоже слишком далеко для того, чтобы начинать тревожиться. Внезапно его внимание привлекло странное движение воздуха. Если бы кто-то спросил Джока, что в нем не так, он не смог бы ответить. Воздух на плато, где раскинулся Йарахонг, никогда не стоял на месте, уж адепт Ветра знал это наверняка. Но это новое движение показалось ему чуждым, неправильным. Оно не походило ни на еженощный бриз, ни, разумеется, на ветряные потоки Инаша. Оно ощущалось незнакомым. Джок оттянул ворот. На этой продуваемой всеми ветрами площадке ему отчего-то стало душно.