Рейнира Таргариен не была циником. Она алкала всех удовольствий жизни с той же неистовой страстью, с которой принц Деймон сёк головы.
Ей были неведомы их человеческие трагедии и моральные выборы, поэтому она давила и давила, желая заставить и его признать очевидную, давно известную истину.
Салазар Слизерин, циник, реалист и прожжённый интриган, влюбился, как мальчишка, и не знал, что с этим делать.
Какая потеха. Какой же он дурак.
Вам придётся попросить меня об одолжении, чтобы я могла что-то сделать, принцесса продолжала ухмыляться, ласково поглаживая рукой налитой живот.
Она выглядела на удивление мягкой и даже уязвимой. Принц Деймон с момента беременности не желал покидать жену даже на несколько мгновений. И как только сюда отпустил? Было ли то высшей степенью доверия или Салазара просто никогда не считали за противника?
Новые вопросы только забивали голову. Салазар тяжело вздохнул, потёр лицо и, наконец, рухнул на сложенные руки.
Он так устал. Кто бы знал, как он устал разбираться со всем этим. Ему светило место Мастера над Шептунами при новой королеве, но эта ноша всё сильнее тянула к земле.
Вы коварная женщина, Ваше Высочество, ответил Салазар, с трудом отрываясь от стола и смотря на принцессу.
Вашими усилиями, лорд Слизерин, Рейнира рассмеялась.
Вы будете отличной крёстной, если ваша фрейлина не скормит меня дракону, Салазар впервые за долгие недели позволил себе улыбнуться.
Человечина не так приятна на вкус, как хотелось бы думать людям, невозмутимо ответила Рейнира.
Она продолжала смотреть на него всё так же выжидающе. Салазар знал, чего она хотела. Принцесса могла исполнить собственное эгоистичное желание держать его при себе или выполнить его просьбу, и это были две абсолютно разные вещи.
Его рубикон.
Салазар ненавидел такие мгновения.
Годы, долгие годы назад Кандида была единственной, кто разделял его стремления к знаниям, а Годрик заслонял от людских суждений, не дожидаясь просьб. Может, в этом и было дело? Может, Салазар и не нуждался никогда в том, чтобы его защищали? Они не клялись друг другу выбирать одних и тех же королей, они клялись только династии. И разве не было иронично, что на престоле они видели разных драконов?
А может может, какая-то его часть всегда смотрела с тихой завистью на принца Деймона, который не нуждался в оправданиях, или на принцессу Рейниру, для которой все его загадки были детским лепетом?
Салазар ненавидел самокопания. Куда проще было плести интриги, чем в собственной душе разбираться.
Пожалуйста, выплюнул Салазар, как будто бросил проклятие.
Вот и всё. Как быстро склонилась чаша весов. Ухмылка принцессы стала довольнее.
Вы делаете предложение мне? улыбалась леди Хайтауэр, взирая на него с другой стороны стола.
В идеальном и правильном мире Салазар должен был вначале дождаться ответа на свои письма, потом отправиться в Старомест и сделать выгодное предложение Лорду Хайтауэру.
Салазара хватило дождаться окончания партии в тафл, чтобы сделать Алисенте Хайтауэр предложение стать его женой.
Откажете? с азартом спросил Салазар.
Соглашусь, со всё тем же спокойствием и холодом ответила его леди.
Её выдавали только глаза, они сверкали золотыми вкраплениями.
Вы станете моей погибелью, с каким-то фатальным оптимизмом признал Салазар.
Так и будет.
Она всегда была права. Иногда Салазар ненавидел это в ней.
Его решение не остудило намерений Кандиды, разве что она стала бросать на него более холодные и яростные взгляды.
«Любовь, любовь», понимающе кивала Пенелопа. «Мужчины не впервой сходят от неё с ума».
Она почти смеялась над его положением, но Салазара это не устраивало. Династический кризис был всё ближе, и он не желал воевать против собственных друзей. С момента пробуждения дракона принцем Эйгоном ситуация становилась опаснее с каждым годом. Пока Кандида не могла решить, какой союз был бы более выгоден короне. Салазар был уверен, что всё кончится помолвкой между Хелейной и Эйгоном.
Обещать руку принца кому-то ещё было бы слишком накладно.
Такой перевес в силе не устроил бы других сторонников, а вот добавить ещё одно доказательство в копилку того, что принц Эйгон настоящий валириец и сильный правитель Умно. Тем более, что сам принц чурался любого обучения так, словно и не текла в нём кровь Когтевранов.
Салазар долго обдумывал это, пока ему не пришла в голову гениальная и в той же степени безумная идея. Что мешало поменять одну сестру на другую? Молодую девушку на взрослую женщину с детьми-наследниками, мужем и не уступающим по силе драконом?
Кого-то не просто равного, а даже превосходящего. Принц Эйгон станет королём консортом, разделив этот титул с Деймоном. В конце концов, что было бы более прозаичным и метафорическим, чем если бы у первой королевы было двое мужей? Один для души и один для долга? Что лучше этого ставило её в один ряд с её коронованными предками? Так выглядели Таргариены, когда захватили Альбион столетия назад.
Ещё более поэтичным было то, что это предложение королеве принёс он, а потом отвлекал Кандиду, пока ничего уже нельзя было исправить.
Справедливости ради, Салазар никогда не видел свою подругу в большей ярости, чем наутро, когда всё тайное стало явью. От убийства родичей её, кажется, удерживало только то, что её магия физически не действовала на Таргариенов. Какая-то часть Салазара наблюдала за этим, как за отличным шоу. Не хватало только выступления фокусников, но картина складывалась знатная. Достойная потомков.