Не видны никому, ждут
их дерево и руда.
Джек-С-Фонарём, «Outlaw's Lullaby»
Салазар устало потёр лицо: свадьба уже выходила слишком расточительной, на его взгляд, но он был Наследником и на торжестве собиралась присутствовать вся королевская семья.
Ты не похож на счастливого жениха, заметила принцесса, лениво развалившись на диванных подушках.
Возможно, они знали друг друга слишком давно, чтобы она видела необходимость держать лицо перед ним, возможно, дело было в большом животе и пятом месяце беременности.
Это выгодный союз, пожал плечами Салазар, отсылая бумаги в сторону.
Для тебя? Рейнира изящно выгнула бровь, прямо как её языкастый супруг, и поморщилась. Возможно. Когтевран? Естественно.
Я не Вы, Ваше Высочество, огрызнулся Салазар, я не могу просто проигнорировать волю главы Дома и сделать так, как хочу, а потом заявить, что все недовольные могут отправляться прямо мне в пасть.
Принцесса не выглядела впечатлённой его тирадой. Она только уселась поудобнее и лениво подпёрла голову рукой.
Принцессам так сидеть не пристало, хотелось бы подметить Салазару, но игривая усмешка его останавливала.
Почему нет? Или ты боишься заявить, на чьей ты стороне? Ищешь оправдания? Тебе нужна большая злая драконица?
Салазар вскинулся, разгневанно смотря на свою благодетельницу. Разговоры о трусости и смелости всегда задевали в нём какую-то невидимую струну. Годрик часто любил играть на этом, заводя свою очередную песнь о том, что ему нужно быть более открытым и решительным.
Эти разговоры заглушал только смертоносный шёпот проклятий, которым обучала его Алисента. В глазах женщины никогда не было упрёка, когда её искусство становилось тайным оружием в его руках. Годрик не мог принять этого в нём. Этот «женский» способ вести свои войны, не бросаться в самую гущу событий, возвращаясь с головой побеждённого врага, а скрываться в тенях, никогда не выдавая своих действий. Салазар предпочитал действовать чужими руками, а не марать собственные.
«Кинжалы, яды да плетение это не мужское дело, даже принц это понимает», кривился его друг, презрительно сплёвывая. «Мы разбили датчан, проливая кровь в бою, сокрушая мечом и магией, а не занимаясь ткачеством!».
Салазар никогда не добавлял, что плетение, созданное принцессой Рейнис, разнесло к пекловой матери всю линию датского флота, а принц просто тянул время. Салазар также молчал о смертоносных путах верной фрейлины наследной принцессы. Он только смотрел с годами всё отстранённее и холоднее. Оглядываясь назад, он мог признать, что столь тесное общение с наследной принцессой не могло не пошатнуть его убеждения и ориентиры.
Вечно натянутая нить, которая твердила разными голосами о его не мужских методах, наконец, дрогнула и заиграла другую мелодию.
Принцесса Рейнира медленно, но неуклонно прибирала к рукам сторонников фракции принца Эйгона. Направляемая его наставлениями, она оплетала людей незаметной паутиной долгов и обязанностей. Когда придёт время ей останется только потянуть за узелки, чтобы оппоненты посыпались к её ногам, как бусины с дорогих украшений королевы. И никаких кровавых войн.
Иногда эта дуальность убивала его. Он прекрасно осознавал, что Кандида желала видеть на троне своего внука, в то время как сам Салазар помогал всячески избежать такого развития событий. Было легко отделаться от подруги рассказами о знаниях, страсть к которым они всегда делили, но что-то всегда скреблось на задворках сознания. Возможно, понимание, что их дружба не проходила испытание властью.
Салазару не нужны были оправдания для благовидного отказа, его острого языка было всегда достаточно. Невелика была задача, когда Кандида была так поглощена придворными интригами, а Годрик войнами. Пенелопа вообще была не в счёт. Когда это некромантов вообще интересовал окружающий их мир живых?
Салазару хотелось бы вменить принцессе в вину, что это её действия создали ситуацию, когда Кандиде понадобился ещё один договорной брак для укрепления позиции принца Эйгона, но эту трусость он себе позволить не мог. Дело было даже не в пресловутом малодушии. В реальной жизни ничто никогда не крутилось только вокруг одного желания что-то сделать. Обстоятельства были важны. Положение в обществе было важно. Власть Всё это вкладывало в руки человека возможность поступать, как хочется.
Такой была Алисента Хайтауэр. Едва ли кто-то позволил бы ей решать самой, если бы не её покровительница. Но, конечно, конечно же, выбор всегда оставался за ней! Она могла воспротивиться, уйти из отчего дома и остаться на улице без гроша в кармане и капли магии в крови. А если женщина ничья значит, она общая. И эта жестокая
истина была вырезана на их эпохе.
Принцесса Рейнира дала огромную силу своей фрейлине и не меньшую возможность выбирать самому Салазару. Было ли это ему нужно?
Салазар всегда стремился оставаться реалистом и циником. Возможно, поэтому он потерялся во взгляде карих глаз, заблудился в переливах золотых нитей и не смог оторваться от магических игр роскошных платьев. Он так неистово верил, что всегда будет смотреть на ситуацию трезво, что сам себя убедил, что не было в его чувствах никакого особо интереса. Только магия. Конечно же. Конечно.