Способности Алисенты происходили от сил Рейниры. Со смертью королевы Салазар лишился бы всех своих драконьих проклятий. Обычные люди были просто неспособны носить в себе валирийскую магию.
Для Таргариенов все они были «просто людьми». Салазар знал, что Годрик ненавидел это. Ненавидел то, что принц Деймон равнял великого мага с магловскими солдатами и не делал различий. В той же степени, в которой Кандида ненавидела то, как высоко принцесса, а потом королева подняла Алисенту Хайтауэр, сквиба.
Салазар тоже, наверное, ненавидел бы. Если бы ещё раньше принцесса не сделала его частью своей свиты. Если бы великолепная леди Хайтауэр не становилась в его руках просто Алисентой, маленькой девочкой, которая до безумия любила покойную королеву Эймму и которая отчаянно была предана её дочери. Если бы не видел, как простой народ любил короля-консорта Деймона, потому что в его глазах все люди были равны. Все были ниже его, истинного дракона, но стоило просто признать Проглотить свою гордость хоть раз и признать, что равняла всех только смерть или сила столь огромная, что самые высокие из высокородных склоняли головы. Таргариены были всем этим.
Салазар думал, что эта правда успокоит Кандиду, сможет унять пожары её души и позволит погрузиться полностью в обучение юных магов.
Он просчитался. Самый большой просчёт в его жизни, за который ему было не расплатиться.
Кандида пришла в ярость. Поняв, что никогда бы и не смогла приблизиться к понимаю валирийской магии, а с линией королевы Рейниры ушли бы и знания о её передаче, она Она просто этого не вынесла. Понимание того, что все её планы изначально были бесплодны Кандида не дошла до принятия, она навечно застряла в гневе.
Салазар никогда и не смог бы ей помочь. В мире не было справедливости, которая принесла бы Леди Когтевран покой.
Нити завились вокруг него, точно он был веретеном, а затем протолкнули его через складки пространства, как иголку. Возможно, именно поэтому у женщин Таргариенов ткать получалось лучше, чем у мужчин. Они просто не смущались этих метафор. Мужчины воины, женщины ведьмы. Взгляд, конечно, грубый, но не лишённый истины.
Салазара перенесло в Уилтунскир . Его бросило на землю, как соломенную куклу, которой так любила играть его дочь. Дочь, которая сегодня потеряла мать Салазар с силой отогнал от себя эти мысли и бросился в сторону
кромлеха . Пространство дрожало от магии. Он практически задыхался, но не обращал внимания ни на боль в груди, ни на туманящий взгляд образ Алисенты.
Салазар должен был успеть Он опоздал.
Когда он добрался до кромлеха и прорвался сквозь защитные барьеры, всё было уже кончено. Магия оседала на его коже, как пепел после извержения вулкана, как роса ранним утром. Всё, что напоминало о ритуале, это диадема, лежащая на церемониальном камне.
Он потянулся к веретену, но золото едва дрожало в воздухе. Всё было кончено
Салазар опоздал. Алисента была мертва. Династия династия пала. Он не выполнил своих обетов.
Что вы наделали? это был почти кататонический ужас в его голосе.
Пенелопа спорно собирала принадлежности, пританцовывая на месте. Её как будто и не заботила вся трагедия, которая развернулась перед ним. Она всегда была такой: больше о мёртвых, чем о живых, но почему-то это ударило Салазара именно сейчас.
О, Салазар, ты из-за своей миленькой жёнушки? Ну, нам нужна была кровь проводника, а ты бы живым не дался. Сам понимаешь. Найдёшь более выгодную партию, не волнуйся, Пенелопа пожала плечами, пока Кандида и Годрик хранили молчание.
Возможно, они были слишком измождены, может, им нечего было ему сказать, а может, они и не хотели говорить. Или или они думали, что оказали ему услугу? Они же не Они бы не?..
Пенелопа говорила об Алисенте так, будто она была просто вещью. Чем-то неодушевлённым, просто предмет для достижения цели. Она правда думала, что он искал в жене только влияние? Она видела это так? Как она смела?! Как она смела открывать свой поганый рот сразу после того, как убила его жену?! Она была крестной матерью его детей!
Салазар не знал ярости до этого момента. Салазар не знал, что в его крови могла жить такая буря.
Его рука взметнулась раньше, чем он успел осмыслить это действие. Пенни всегда была слишком беспечна в отношении живых. Ей нравилось проводить время в окружении мёртвых, неохотно выполняя обязанности, налагаемые на неё реальной жизнью и весом титулов. Салазар просто помог ей присоединиться к её единственной настоящей страсти, когда режущее проклятье отсекло ей голову.
Закрой рот, прошипел Салазар.
Он смотрел, как из разорванных артерий хлынула кровь, а большая голова с пышной причёской покатилась по земле. В каштановых кудрях путалась грязь и застревал мелкий мусор. Салазар думал о своей жене, оставленной на съедение лесным тварям, оставленной гнить в шотландской сырости, и желал скормить Пенни свиньям.
Этот день должен был однажды кончиться, и ему пришлось бы пойти домой и рассказать своим дочерям, своим прекрасным, умным и чудесным дочерям, о том, что случилось с их матерью. Его маленькие змейки неизбежно бы спросили, чья в том была вина? И у Салазара не осталось бы для них иного врага помимо себя самого, потому что от всех остальных он собирался избавиться до.