Я думал, ты будешь страшно занята, но ты все эти дни со мной проводишь, говорит он, заставив Гермиону застыть у двери.
Это плохо?
Вовсе нет, хмурится он, садясь на кровать. А как же выборы? Разве они не должны были уже пройти?
Она лишь молча ему улыбается и скрывается внизу. Гарри озадаченно трёт лицо, понимая, что между ними будто бы висит много недосказанного, но первым делиться сокровенным никто не спешил, хоть все эти ночи в палате они и спали в обнимку. И он всё ещё не мог поверить, что заслуживает того, чтобы она столько с ним возилась.
Но Гарри же больше не хочет ни о чём жалеть, верно?
Первый день в доме Грейнджеров проходит весьма душевно. Миссис Грейнджер смотрит на него заботливо, напоминая ему этим саму Гермиону, а мистер Грейнджер пристально, изучающе, чем также напоминает ему подругу. И оба весьма сердечно обращаются с ним, будто он их сын, как вела себя миссис Уизли когда-то, и он почти теряется от такого неожиданного к себе отношения, не зная почему и зачем, но вскоре просто принимает это.
Они гуляют с Гермионой по заснеженным улицам,
любуются украшенными домами, ёлочками, гирляндами, что так щедро развешены везде, отчего у него начинает рябить в глазах. На ярмарке они покупают различные подарки друзьям, выбирая наиболее забавные пряники и самые вкусные подарочные наборы и предварительно их тестируя.
Произошедшее неторопливо стирается из памяти, будто это было не на прошлой неделе, а несколько лет назад, ведь они, привыкшие к подобным вещам, и не такое переживали. Впрочем, Гермиона бы поспорила такого ужаса она в действительности ещё не испытывала. Когда сердце постоянно болит, слёзы сами текут и жить даже не хочется, потому что важная часть души умерла. Похожее уже бывало с ней, да, когда Гарри на смерть к Волдеморту шёл, но всё закончилось достаточно быстро, прежде чем она успела в полной мере осознать свою потерю, хоть и было как никогда страшно и до невыносимого больно.
Гермиона? Гарри машет перед её лицом карамельной тростью, и она тут же ему улыбается, вернувшись обратно в реальность, где царит смех, а из киосков доносятся аппетитные ароматы и играет рождественская музыка.
Вот он. Гарри здесь. Такой родной ей, такой близкий, с заживающими ранами на лице и теле, которые наверняка приносят ему дискомфорт, но он не жалуется, никогда не жалуется. А ещё и в самом деле привлекательный на фоне белоснежного снега, что хлопьями падал с неба, его чёрные волосы и тень от щетины на скулах смотрятся несправедливо выигрышно.
Гермиона вздыхает, вспоминая, как недавно извинялась перед ним. За то, что не догадалась сразу, за то, что пришла поздно. Но он лишь добродушно посоветовал ей заткнуться и сообщил, что сам виноват в том, что сам своими подозрениями не поделился, собирал компромат втихую. И что она настоящая умница, в чём он никогда не сомневался.
«Да и у тебя своих дел по горло было», добавил он.
«Ничего нет важнее тебя», хотелось сказать ей, но она лишь укоризненно поглядела на него исподлобья. Может, там даже что-то во взгляде её и отразилось даже, раз Гарри медленно и удивлённо поднял свои брови.
День закончился ужином, в готовке которого приняли участие все. А после незаметно наступила ночь, и пришло время заканчивать неожиданно прекрасно проведённый день. Давно у него таких моментов не было Отчего казалось, что всё это не по-настоящему.
Всё ведь взаправду, верно?
Гермиона вежливо кашляет, заметив застывшего Гарри на пороге ванной комнаты, откуда он выходил.
Ванна свободна, сообщает он ей зачем-то, склонив голову и чувствуя, как с мокрых волос капает вода. Его пальцы нервно сжимают зубную щётку, а взгляд непроизвольно скользит по обтягивающей маечке и пижамным брюкам подруги. Красиво.
Да, спасибо, бормочет она, опустив взгляд в пол и скользнув в ванную комнату. Полуодетый Гарри её, безусловно, смущал. Ещё бы одни штаны да банное полотенце, что висело на шее и прикрывало торс! Но совсем не прикрывало соблазнительную дорожку, что шла от живота и скрывалась ниже.
Ну и чего она краснеет, как девица малолетняя? Мужчин, что ли, не видела? Так-то кроме Рона у неё, конечно, и не было никого, но и то так давно это было. Признаться, она избегала всей этой физической близости. Как-то не задалось там всё изначально. Может, дело просто было в том, что партнёрами ошиблись? Она-то наивно полагала, что их с Роном препирания признак взаимного сексуального неудовлетворения. В книжке какой-то читала. Так-то, может, и правду там даже писали, но в её случае этот совет оказался максимально проигрышным вариантом, потому что если всякое там неудовлетворение сексом прикрывать ещё можно, то остальные аспекты их совместной с Роном жизни так просто не решались. Да и она в итоге решила, что ей важно человека уважать, прежде чем с ним спать, вот и заглохло как-то всё, толком и не начавшись.
И она даже немного жалела об этом. Что поспешила. Она-то думала, что ей попроще кто нужен, но это оказалось совсем ведь не про неё. Теперь даже смешно было обо всём этом вспоминать.
Сон не шёл. Сколько она там уже в темноту таращится и что там пытается увидеть? Привыкла уже с Гарри в обнимку спать, и было даже теперь как-то боязно оставлять его одного.