Вокруг него, сколько хватало взгляда, царили грязь и запустение: стены домов густо покрывали граффити, сточные канавы были битком забиты скомканной, рваной бумагой и мятым пластиком. В воздухе стоял тяжелый дух отбросов и нечистот. Магглы, время от времени встречающиеся ему на пути, горбились от холода. Многие из них, одетые неряшливо и не по погоде, катили тележки, в которых лежали все их нехитрые пожитки. Кое-кто, разговаривая сам с собой, бормотал себе под нос что-то невнятное. В какой-то момент он прошел мимо группы молодых людей в одинаковых вязаных шапочках и прямо-таки кожей почувствовал исходящую от них волну немотивированной агрессии. Самый высокий из них глянул на Неда с таким плотоядным выражением лица, что ему стало не по себе: такими глазами долго голодавший человек смотрит на лакомый кусок. Нед покрепче сжал в кармане волшебную палочку и ускорил шаг. Район, где он сейчас шел, много лет назад назывался Мосс-Сайд и был частью славного города Манчестера.
К счастью, до места назначения Нед добрался без происшествий. Завернув за угол, он оказался перед внушительного вида зданием, построенным из красного кирпича. Вероятно, когда-то давно оно было чьим-то особняком. А может, обычным многоквартирным домом или даже офисом. Однако сейчас на нем красовалась чудовищного вида вывеска. Судя по внешнему виду, скорее всего, ее неоднократно подкрашивали, но даже эти меры не смогли спасти положение дел, потому что потрескавшаяся надпись на
ней все же выглядела выцветшей и гласила:
Странноприимный дом
Основан в 2005 году
Здесь все свои
Нед поднялся по ступенькам и постучал в дверь. Внутри кто-то завозился, но открывать ему явно не торопились. Постучав еще раз и не получив ответа, он осторожно потянул за ручку двери и понял, что та не заперта. Тогда, осмелев, он шагнул внутрь и очутился в небольшой комнатке, напоминающей (и, скорее всего, служившей) одновременно и прихожей и фойе. Чистенькой и довольно хорошо освещенной небольшим потолочным светильником. Краска на стенах хоть и не блистала новизной, но была целой, не облупленной, и это производило хорошее впечатление. Единственный предмет меблировки стол с кипой брошюр, содержащих в себе советы по поиску еды и крова, получению государственных пособий и предупреждению болезней, стоял в центре. Одна большая стрелка с надписью "лазарет" указывала налево, в то время как две другие сообщали, что трапезная и дормиторий находятся справа. И с той, и с другой стороны слышались голоса и шаги, но Нед понятия не имел, в каком направлении ему следует идти, чтобы найти ту особу, ради которой он здесь, собственно, очутился. Он даже приблизительно не мог предположить, в какой части здания она может находиться, и ломал голову, с чего стоит начать поиски.
Спасла его девочка лет десяти, вихрем пронесшаяся из одной стороны в другую. Она так резво бежала, что чуть не сшибла его с ног, а после принялась извиняться с таким жаром, что ему пришлось ее прервать:
Постой, милая. Не могла бы ты помочь мне?
Девочка замолчала и уставилась на него во все глаза. Одета она была в зеленое платье (явно с чужого плеча), но, в отличие от виденных им на улице людей, выглядела довольно упитанной. Русые волосы, подстриженные в ровный, словно нарисованный циркулем, кружок, наводили на мысль, что тут явно не обошлось без использования миски или какого-нибудь иного подручного средства, чтобы сэкономить время и средства. Лицо девочки было настороженным и немного подозрительным.
А вы кто? требовательно спросила она.
Я Нед, Нед Мейсон, представился он. И пытаюсь найти здесь кое-кого.
Правда? А кого?
Мисс Уизли.
Кого? непонимающе переспросила девочка, и Нед понял, что она слышит это имя впервые.
Он дважды перечел пергамент. Ошибки быть не могло.
"Джиневра Уизли".
А, вы про мать Джиневру. Так бы сразу и сказали. Она здесь.
Девочка чуть повернула голову в сторону столовой и завопила:
Матушка Джин!
Нед услышал шаги, доносящиеся от правой двери, а следом за ними спокойный, усталый голос произнес:
Не называй меня «Матушка Джин», дитя, а то это звучит как название крепкого напитка.
Обладательница голоса, вошедшая в комнату, оказалась невысокой, хрупкой женщиной лет восьмидесяти, привыкшей, судя по всему, к тяжелой и упорной работе. Но, несмотря на возраст, осанка ее была безупречно ровной, а взгляд твердым. Задумчивые, усталые глаза того золотистого, чайного оттенка, который темно-карие глаза иногда приобретают в зрелые годы, смотрели решительно и деловито, но даже за завесой несгибаемого мужества в них светился огонек мягкости и понимания. Лицо женщины, испещренное сетью морщин, могло показаться суровым, и все же, при взгляде более внимательном, можно было представить, насколько хороша она была в юности.
Она и сейчас была красива, но красотой иного рода аскетичной красой голой зимней ветки в противоположность цветущей красоте розового куста, расцветшего в июне. В волосах ее, заплетенных в серебристо-белую косу, которая опускалась ниже плеч на добрых четыре дюйма, он заметил несколько едва заметных медных прядей, и это навело Неда на мысль, что когда-то она была огненно-рыжей. Он обратил внимание на ее руки: маленькие, но мозолистые и сильные. На ней было дешевое, простое и практичное рабочее платье синего цвета и разношенные туфли.