Внезапно в комнату вбежала Ребекка.
Матушка Джин! закричала она с порога. Эмили стало намного хуже! Идемте скорее! Пожалуйста!
На этот раз Джиневра не стала ее поправлять. Она встала и пристально посмотрела на Неда.
Идемте и вы, юный Нед Мейсон. Вы должны это видеть.
Лазарет был примерно тридцати футов в длину и пятнадцати футов в ширину. Сквозь окна, расположенные в верхней части стен по обоим концам помещения, проникал тусклый дневной свет, дополняющий слабое электрическое освещение. В комнате стояло восемь кроватей, три из которых были заняты. На ближайшей ко входу кровати лежал мужчина лет пятидесяти (Нед предположил, что это был Родни), чья кожа была сплошь усыпана большими красными и белыми пятнами и блестела от какой-то мази. Спал он беспокойно: на мгновение открывал мутные глаза и тут же снова проваливался в забытье. Вторая пациентка на соседней койке бодрствовала, но, судя по всему, не осознавала, что ее окружает, и непрерывно бормотала себе что-то под нос. Ребекка и Джиневра немедленно направились к третьей занятой кровати (дальней от Родни), на которой лежала худощавая женщина и, похоже, спала.
Она быстро-быстро задышала, а потом стала хватать ртом воздух, сказала Ребекка. Очнулась на миг и тут же откинулась на спину.
Сейчас женщина дышала редко и лежала с закрытыми глазами. Еле слышное дыхание прерывалось неровными вздохами. Кожа ее по цвету напоминала снятое молоко, губы посинели. Покрытое испариной лицо казалось холодным и безжизненным. Глаза запали, волосы прилипли к голове. Не считая дыхания лежала она совершенно неподвижно. В нос Неда ударил кислый запах болезни, и он с отвращением попятился.
Джиневра взяла руку женщины в свою. Глянула ей в лицо и, повернувшись к Ребекке, сказала:
Спасибо, что рассказала мне, дитя. Когда к ней
должен прийти Ричард?
Не раньше четырех часов, сказала девочка.
Не могла бы ты сбегать за ним, дорогая? после недолгого раздумья сказала мать Джиневра. Было бы лучше, если б он поторопился и пришел прямо сейчас.
Глаза Ребекки расширились, и она пулей вылетела из комнаты.
Джиневра посмотрела на женщину, чью руку она все еще держала в своей, и задумчиво сказала, глядя в изможденное лицо:
Не думаю, что он успеет. Она отходит.
Затем повернулась к Неду.
Это Эмили, сказала она таким тоном, словно официально представляла их друг другу. У нее муж и двое маленьких детей. Она часто бывала у нас в последние полгода, пока неделю назад не слегла окончательно. Ей двадцать четыре года.
Нед озадаченно моргнул. Глядя на ее внешность, можно было предположить, что она старше лет на двадцать.
Джиневра смотрела на Неда так, словно ожидала от него ответа или хоть какой-то реакции, но он так и не нашелся, что сказать.
У нее устойчивая форма туберкулеза, пояснила Джиневра. В городе эпидемия. Когда она только начиналась, еще была надежда создать лекарства, способные вылечить это заболевание, но переориентация медицинских ресурсов на омоложение и продление жизни высосала из этих усилий все соки. В итоге, сейчас от него умирают миллионы. В одной только Британии болеет больше ста пятидесяти тысяч человек, но никто ничего не предпринимает.
Шокированный Нед смотрел на умирающую и не мог оторвать от нее взгляд.
Джиневра придвинулась к нему поближе и, понизив голос, чтобы ее никто не мог услышать кроме него, почти неслышно продолжила:
И все же, кое-какие заклинания, излечивающие этот недуг существуют. И ткани легких, и микобактерии, вызывающие болезнь, и ее осложнения все это подвластно чарам колдомедиков. Штаммов этой болезни, устойчивых к магии, не существует. По крайней мере, пока, мрачно добавила она. Если б эта пациентка находилась в больнице Святого Мунго, ее уже через пару дней отправили бы домой абсолютно здоровой и смело обнимающей свою семью без опасения кого-нибудь заразить.
Нед продолжал пристально смотреть на Эмили. Если она здесь, в странноприимном доме, то где сейчас ее семья? К его горлу подкатил тошнотворный ком жалости и ужаса.
Я недавно изучила алгоритм чар, идеально подходящих для лечения туберкулеза, добавила Джиневра тем же тихим голосом. Но, поскольку, использовать их незаконно, я, разумеется, не стала их применять. Слово за вами, Нед. Несмотря на то, что любой момент может оказаться последним, время у нас все еще есть. Должны ли мы нарушить закон, чтобы спасти ее? Ведь она всего лишь маггл.
Нед не мог выдавить из себя ни звука. Двигаться он тоже не мог. Он словно оцепенел и только неотрывно смотрел в бледное лицо распростертой на кровати женщины.
Джиневра пожала плечами и снова повернулась к Эмили. Взяла ее за руку и что-то тихо сказала. Слов Нед не разобрал, но был уверен, что это не заклинание. Джиневра придвинула стул и, продолжая говорить с Эмили, время от времени поглаживала ее по волосам.
И без того затрудненное дыхание стало еще более редким, а вскоре и вовсе прекратилось. Мать Джиневра все так же неподвижно сидела на краю кровати, и, к своему удивлению, Нед поймал себя на том, что и сам задерживает дыхание. Затем более старшая из женщин приложила ухо к груди молодой и прислушалась. Чуда не случилось Эмили была мертва. Джиневра выпрямилась.