Жаль разочаровывать вас, но это правда. На этот раз в голос добавились стальные нотки: Люциус явно терял терпение, ему надоело быть приветливым. Наверное, его выворачивало от этого нелепого лицедейства не меньше, чем Гермиону.
Ваши друзья мертвы.
Это стучало в ушах. Растекалось по артериям вместо крови. Переполняло и душило Гермиону, натуральным образом не давало ей вздохнуть. И это никак не хотело становиться правдой для неё это просто не могло быть правдой! И, хотя её подсознание уже сопоставило все имеющиеся факты, сознание отказывалось их принимать. Этого просто не могло произойти. Гарри и Рон не могли умереть. Не могли! Она вцепилась в этот факт с таким остервенением, словно точно знала, что её друзья бессмертные неуязвимые сверхсущества. И ей хотелось швырнуть это знание в отвратительное лицо Люциуса Малфоя, опровергнуть им ту глупость, которую он сказал.
Ваши друзья мертвы.
Этого не может быть, прошептала Гермиона, хватаясь за остатки самообладания, стремительно покидающего её. Люциус хмыкнул и, отвернувшись от неё, принялся прохаживаться по комнате, рассматривая обстановку, освещенную разгоревшимся в камине огнем. Как будто это не было частью его дома, и он оказался в этой комнате впервые. Хотя, возможно, так и было.
Можете упрямиться сколько угодно, однако это не изменит свершившегося факта: несравненного мистера Поттера и никчемного мистера Уизли больше нет в живых.
И вот эти слова, вновь произнесенные безразличным тоном, брошенные в Гермиону, словно ничего не значащая вещь, сломали её. Она
почувствовала, что резь в глазах стала нестерпимой, и наконец позволила слезам заструиться по лицу. У нее закружилась голова, однако вдохнуть не получалось, потому что осознание произошедшего плотно сдавило горло. Как будто Люциус Малфой вцепился ей в глотку после того, как сообщил эту новость: «Ваши друзья мертвы».
Теперь эта мысль была единственным, что осталось в жизни Гермионы. Единственным, что у неё было и когда-либо будет. Она осознала это так четко, словно прочитала об этом в одной из многочисленных книг, занимавших столько её драгоценного времени. Времени, что она могла бы посвятить своим друзьям, которые теперь...
Гермиона упустила момент, в который начала громко, надрывно всхлипывать, судорожно хватая воздух приоткрытым ртом. Истерика просто накрыла её неумолимой лавиной. Глаза застелила пелена из слез: стоило сморгнуть их, как выступали новые. Силуэт расхаживающего по комнате Люциуса Малфоя размыло, можно было легко забыть о его присутствии. Впрочем, сейчас оно не волновало бы Гермиону, даже если бы Малфой-старший стоял в паре сантиметров от неё, даже если бы он сжимал её плечи и заглядывал в лицо.
Звуки собственных рыданий гулко отдавались в ушах, но они словно бы звучали где-то в отдалении. Внутри Гермионы в этот момент было пусто и тихо, оглушающе тихо. Только что-то невидимое и беззвучное целенаправленно разрушало её, отрывая кусок за куском.
Их нет, их больше нет, Гарри и Рон мертвы!
Хотелось захлебнуться этим фактом, умереть прямо сейчас, чтобы ни секунды не существовать в мире, в котором больше нет её лучших друзей. Гермиона продолжала рыдать, бездумно царапая свои щеки и шею, не замечая, что Малфой больше не расхаживает по комнате, а пристально смотрит на нее, изучает, словно огромное насекомое с чуть брезгливым выражением на лице. Он ждал, когда она прекратит свою истерику, и едва сдерживался, чтобы не кинуть в девчонку оглушающее заклятие. Но нет, он должен быть терпеливым с ней.
Когда вам надоест лить слезы, просто намекните, мисс Грейнджер, бросил он, заметив, что рыдания стали тише, а всхлипы немного реже.
Гермиона не успокаивалась у нее просто не осталось больше сил плакать. Если бы только можно было умереть прямо сейчас, чтобы ничего больше не чувствовать! Кажется, прошла целая вечность перед тем, как Гермиона издала последний всхлип и затихла. Теперь она сидела на кровати, опустив голову, сгорбив спину, и бездумно перебирала подол одеяния, которое на неё надели эти люди Люди, которые убили её друзей! Прежде, чем новая волна слез затопила её, Гермиона подняла пустой взгляд на Малфоя.
Как это произошло?
Вам нужны подробности? усмехнулся Люциус, приподнимая одну бровь. Я мог бы даже показать вам свои воспоминания об этом знаменательном моменте, но не думаю, что вы захотите смотреть на это.
Гермиона почувствовала тотальное бессилие. Только это удержало её от того, чтобы броситься на Малфоя и разодрать это лицо с надменной ухмылкой. А он, судя по всему, наслаждался её горем: Гермиона наконец заметила это брезгливо-заинтересованное выражение.
Если они Тогда почему я жива? Почему я здесь?
Уголки тонких губ Малфоя чуть дрогнули он явно ждал этого вопроса.
Когда в мэноре появился Темный Лорд, началась, кхм небольшая потасовка. И все как-то позабыли о вашем неподвижном теле. Вы, можно сказать, вовремя отключились.
Гермионе хотелось убить этого мерзкого человека уже просто за тон, которым он рассказывал ей всё это словно описывал увлекательный эпизод своего отпуска.
А когда возмездие над бездарным выскочкой и его ещё более бездарным подпевалой и предателем крови было совершено, всех охватило такое ликование, что никому уже точно не было дела до маленькой грязнокровки, валяющейся на полу, в стороне от общего праздника.