Я ничего не придумал, кроме салата и бутербродов! сказал он, подходя к ней и целуя в лоб.
Я не голодная, вздохнула она.
Рон поднял её подбородок и настойчиво спросил:
Что случилось? Гермиона вздохнула, но он не отставал: Ну, колись, что тебя расстроило?
Виктор.
Рон замер на месте, его глаза забегали.
Крам в Лондоне?
Она возмущенно фыркнула, встала со стула и принялась ходить туда-сюда по их крошечной кухне.
При чём тут Крам? Я про нашего Виктора, из лаборатории.
Рон облегченно вздохнул и вернулся к бутербродам.
Что этот гад натворил?
Рон, это ужасно! в её голосе слышалось отчаяние, онкороче, завтра он будет показывать презентацию вместо меня.
Почему?
Рон расстроился, так как знал, что это мероприятие было важным для Гермионы и не потому, что она хотела выставить себя в лучшем свете перед начальством. Если разработки признают удачными, их начнут активно применять для помощи магам, пострадавшим от редких и опасных заклинаний, которые раньше считались необратимыми. Гермиона, как всегда, радела за общее дело и возмущалась, так как волшебники страдали и даже погибали только оттого, что найденный в их лаборатории антидот не был одобрен «сверху» и не прошёл вовремя регистрацию.
Я не знаю, она всплеснула руками, сегодня мы вместе обсуждали текст, Виктор и Смоллетт не согласились с кое-какими формулировками, что-то там переделали и, в итоге, Смоллетт назначил Виктора ответственным за завтрашнюю презентацию. Но Виктор некомпетентный болван! Гермиона задохнулась от возмущения. Он не сможет ответить ни на один вопрос, потому что почти не участвовал в создании самих антидотов!
Смоллетт знает об этом?
Нет, не стану же я бегать по лаборатории и кричать, что я одна там компетентна!
Рон неодобрительно посмотрел на неё.
Бегать и кричать не надо, но и тянуть на себе чужую работу нельзя.
Мы же работаем в команде, и если мне в голову приходит идея, Тарани, Виктор, Андре мы все её дорабатываем. Но что меня убило, Рон, они все согласились с решением Смоллетта! у Гермионы задрожала нижняя губа, и она всхлипнула, как ребёнок, которому отказали в походе в зоопарк. Почему они меня не любят?
Рон бросил бутерброды, подошёл к ней, крепко обнял и погладил по голове. При всей взрослости и независимости она иногда была слабой и беззащитной. В такие минуты он готов был головы снести её обидчикам.
Потому что ты самая умная, самая ответственная и самая трудолюбивая.
Рон, ты тоже умный, ответственный и трудолюбивый, но у тебя в Аврорате много друзей. Я знаю, что молодые авроры хотят попасть к тебе в команду. Тебя все любят!
Ты что, ревнуешь? спросил Рон и тут же пожалел о своих словах. Она перешла от жалости к себе к самобичеванию.
Что со мной не так? Почему я всегда изгой, и даже Андре, который всегда поддерживал меня, не встал на мою сторону?
Ты упустила одно важное слово самая. Умных и ответственных в Аврорате много, а ты уникальная. Тебе просто завидуют.
Но я не чувствую себя уникальной! Я самая обыкновенная, Рон. И я до смерти хочу им понравиться, стараюсь быть доброжелательной, отдаю им результаты моей работы, лишь бы польза делу была, но завтра важный день для лаборатории. Если Виктор проколется, все наши разработки пойдут насмарку, и нас вообще могут закрыть!
Рон знал, что она права, потому что в министерстве долго не видели необходимости в открытии лаборатории, считая, что контрзаклинаниями может заниматься и давно существующий Отдел по защите от тёмных сил.
Не переживай! Он не проколется. Такие пролезут в игольное ушко, только бы хорошо выглядеть перед начальством. Вас не закроют, я уверен!
Гермиона вздохнула, глядя на аппетитно нарезанные овощи, заправленные лимоном.
Пожалуй, я съем салат.
Так-то лучше, Рон улыбнулся.
Они медленно ели, и Рон искоса поглядывал на Гермиону, пытаясь определить её настроение. Вот она поправляет
волосы, вот устало проводит пальцами вдоль линии бровей, потом скидывает домашние туфли и поджимает под себя ноги. Она успокоилась.
Зато у нас есть целый свободный вечер, он заговорщицки подмигнул, левитируя посуду и быстро убирая крошки со стола.
Рон, спасибо тебе, мне так стыдно, что ты всё приготовил и сам всё убрал, но я очень устала, она посмотрела виновато, потом опустила глаза. Спать хочу умираю.
Хочешь, я тебя искупаю перед сном?
Гермиона рассмеялась. Он был счастлив слышать её смех.
И колыбельную споёшь?
Боюсь, что от моих песен ты не уснёшь.
Она смотрела, как он управляется с посудой и, положив голову на стол, сказала:
Я говорила тебе когда-нибудь, Рон Уизли, как я тебя люблю?
Много раз, но не очень подробно.
Закончив с посудой, Рон подошел в ней и, наклонившись, обнял сзади своими большими руками. В его обхват легко поместились бы две Гермионы.
Пойдем, я тебя уложу, прошептал он, чувствуя, как накатывает волна возбуждения от её запаха. Он не даст ей уснуть. Нет, только не сейчас. Она нужна ему.
Гермиона подняла голову и заглянула ему в глаза, читая в них всё, что он чувствовал.
Я устала, Рон, ужасно устала.
Он отстранился.
Я просто предлагал отнести тебя в постель. Но если ты хочешь спать на кухне пожалуйста!