У Долохова внутри все перевернулось. «Он меня подозревает». Вернув аналогичный оценивающий, изучающий взгляд незнакомцу, Антонин отставил бокал и подался вперед, опершись на локти. Англичанин глядел на него спокойно, и хотя во всем его облике читалась скрытая угроза, адресована она была кому угодно, но только не ему, не Антонину.
Интуиция редко подводила Долохова. Он улыбнулся и подозвал официанта, чтобы угостить своего неожиданного собеседника.
* * *
Том Риддл, казалось, не торопился уезжать из страны начиная с самой первой их встречи, он неизменно приходил несколько раз в неделю в этот самый бар и садился за этим самым столиком. Отличайся поведение Риддла хоть на йоту от того, что видел Антонин, он бы, грешным делом, решил, что англичанин увивается за ним, липнет, словно банный лист но нет. С каждым последующим разговором в его душе крепла убежденность, что загадочный волшебник, удостаивая Антонина своим вниманием, оказывает ему невиданную честь. Каждая встреча словно проверка на вшивость, экзамен в миниатюре, вызов его, Антонина, самонадеянности.
Риддл выбирал для их бесед странные темы словно не боялся, что их могут подслушать и сдать властям. Чего он вообще боялся? И боялся ли? В их вечерних разговорах то и дело воскресали тени идей Гриндевальда и призраки мрачных и величественных историй прошлого. Каждая встреча как запретный плод, как темномагический эксперимент увлекала и заставляла хотеть еще и еще.
Ты боишься смерти, Антонин? как-то раз, словно невзначай, спросил Риддл, аккуратно поставив ополовиненную чашку чая на маленькое изящное блюдце.
Антонин проследил за его движением и непроизвольно обвел пальцем позолоченный ободок своей чашки. С некоторых пор он не заказывал вино может быть, потому что Риддл ни разу при нем не пил алкоголя, а может, потому что и сам Антонин не хотел, чтобы хмель путал его мысли, пока они говорят о всяком.
Боюсь ли я смерти пробормотал Антонин, потом взглянул на Риддла и криво улыбнулся. «Боюсь не смерти я. О нет! Боюсь исчезнуть совершенно»! А что такое смерть, мистер Риддл? Кто знает?
Я не знаю, покачал головой тот. И не хочу знать.
Рано или поздно все там будем! махнул рукой Долохов.
Не все, Риддл загадочно усмехнулся и сделал глоток чая.
Антонин вопросительно глянул на собеседника, но вопросов задавать не стал. Возможно, англичанин пошутил, а может, говорил всерьез. Если кто и знал, по мнению Долохова, как избежать встречи со старухой в черном, так это мог быть только Риддл. Виднелось у него во взгляде что-то такое словно он знал все тайны мира, не только реального, но и того, что простирался за пределами будничного человеческого опыта.
Кто уж точно не боится смерти, так это Геллерт Гриндевальд, вдруг сказал Антонин, неожиданно для себя вспомнив разговор с Ирэн.
Почему ты так думаешь? глаза Риддла блеснули, в них словно вспыхнули и тут же погасли красные угольки.
Когда ты обречен просидеть в Нурменгарде до конца своих дней, то не будешь бояться смерти, Долохов помолчал. А трус Дамблдор приговорил его к тому, что хуже смерти.
Риддл едва заметно оживился, подался вперед.
Ты считаешь Альбуса Дамблдора трусом?
Да, считаю, Антонин выпрямился. Для того, чтобы убить своего соперника, нужна смелость особого рода, дерзость, решительность. Он, может, и хотел убить Гриндевальда, как происходит обычно в правильной дуэли, но что-то помешало ему. Он струсил,
испугался, а потому не смог отнять жизнь у своего врага
Стало быть, ты считаешь, что способность убивать идет рука об руку со смелостью, Риддл склонился к Антонину, вперив в него тяжелый немигающий взгляд. А ты, Антонин, убивал хоть раз?
Долохов вспыхнул, судорожно сжал руки в кулаки и, наконец, тяжело, словно ему было стыдно, отрицательно мотнул головой. В глазах Риддла снова разгорелось адское пламя.
И правильно, это ведь противозаконное действие, он хмыкнул, не сводя взгляда с Антонина.
Закон? Долохов вскинул подбородок. Что сейчас значит закон?
Антонин не знал наверняка, но почему-то был уверен, что уж его отец-то совершенно точно убивал и не раз. Порой, когда Долохов-старший возвращался домой, от него веяло таким холодом, что внутри у Антонина все сжималось. Он стыдился этого чувства: страх на лицах матери и Ирэн казался ему совершенно естественным женщины! Но он сын своего отца, наследник рода, человек, которому именем предначертано положить свою жизнь на алтарь войны не имел права бояться смерти ни в одном из ее проявлений.
Так закон для тебя пустой звук, Антонин? Риддл внимательно смотрел на него, не мигая. И законы совести для тебя ничего не значат?
Совесть не бог, сухо отрезал Долохов. Она живет по тем правилам, которые мы сами для нее устанавливаем.
А твоя совесть По каким правилам живет твоя совесть?
Их взгляды встретились, и Антонин увидел свою совесть в темных глазах Тома Марволо Риддла. Она глядела на него холодно и остро, без капли жалости и сочувствия.
Домой Антонин вернулся в состоянии сильнейшего возбуждения Риддл пообещал, что следующая их встреча изменит его жизнь раз и навсегда. Впрочем, в последнее время Антонин часто думал, что его жизнь уже и так перевернулась с ног на голову в тот самый вечер, когда к нему, разбитому и подавленному, подсел за столик загадочный незнакомец с британским акцентом.