Мистер Эмиль Сангвини? с сомнением спросил я. Посетитель не выглядел как кто-нибудь, кто мог бы консультировать, скорее, как тот, кому не помешала бы консультация определенного рода.
Он слегка кивнул, не отрываясь от бутылки. Я наконец рассмотрел этикетку. На ней была изображена красно-белая мишень, и черными буквами было выведено «Мухоморовый Абсент».
Сангвини тем временем закончил с бутылкой, и, уже пустую, поставил ее на стол.
Вы эксперт по румынскому и трансильванскому законодательству? с недоверием спросил я, наблюдая за тем, как он подошел к серванту и взял два бокала.
Именно, Сангвини плюхнулся на стул, вытянул из кармана еще одну такую же бутылку и поставил на стол. Будете? он налил по немногу изумрудной жидкости в каждый из бокалов.
Я заметил, что зрачки Сангвини теперь были теперь неестественно расширенными, и поспешно отказался. Его мой отказ не обескуражил, и он, пожав плечами, стукнул бокалом о бокал, а затем последовательно осушил один за другим. Я с некоторой оторопью следил за этими манипуляциями.
Итак, он налил себе еще и внимательно посмотрел на меня. Вы уже поняли, что серьезно вляпались?
Пожалуй, протянул я.
А вот и нет, он слегка усмехнулся, обнажив удлиненные клыки.
Эмиль Сангвини был одним из так называемых адаптированных вампиров. Как я узнал позднее, из всего разнообразия кушаний, существующих на свете, он признавал только две вещи: алкоголь и кровь. Кровь, к слову, обычно была коровьей и цивилизованно приобреталась у знакомого мясника, хотя минимум раз в полгода он вламывался в какой-нибудь магловский донорский пункт и выносил оттуда все подчистую.
Вам знакома концепция кровной мести? продолжал он.
Разумеется, вот теперь у меня появилось действительно плохое предчувствие.
Убивают члена одного рода, потом убивают члена рода убийцы, не обязательно его самого, и так далее. Вы сирота? Нет? Тем хуже.
Давайте по делу, вспылил я.
Сангвини отпил из бокала и продолжил:
Хорошо, что вы не убили ни одного из них. Иначе действительно была бы клановая война. Пока есть шанс, что до этого не дойдет. Плохо, правда, что у вас чистокровная семья: они считают вас равными Да! Ни в коем случае не убивайте никого из них. Еще вам не следует встречаться с членами клана Антонеску. У них вендетта с кланом Паладе, не должно быть никакого подозрения, что вы с ними. Есть понятие пособник рода Поэтому, собственно, вас и вызвали
Сангвини еще что-то пробормотал про себя, а потом громко закончил:
Короче мне все ясно. Сидите и не высовывайтесь. Не умрите сами, а главное никого не убивайте. Мы постараемся все уладить.
Может я могу еще что-нибудь сделать? спросил я. Совет «сидите и не высовывайтесь» мне не особенно нравился.
Да. Вы можете вырезать весь клан Паладе, хмыкнул Сангвини. Не то, чтобы я был против, но это может занять несколько столетий.
Договорив, он попрощался и вышел из кабинета, прихватив с собой бокал.
Мой брат Чарли отложил свое возвращение в Румынию. В отличие от меня, он был благоразумен. Видимо, он также сболтнул лишнее нашей матери, так как она теперь просто места себе не находила. Отец тоже сделался необычно суров и наложил на Нору заклятие доверия, что изрядно затруднило получение писем: большинство сов просто не могло теперь до нас добраться. Я, как и раньше, был больше разозлен, чем что-либо еще, и принимал в штыки все попытки отца и брата заставить меня вести себя поаккуратнее.
Моя работа встала (подписание соглашения по поводу дуэлей откладывалось на неопределенный срок), и я бесцельно просиживал целые дни в кабинете мистера Крауча, размышляя о том, как меня раздражают трансильванские аристократы. Сэвидж под дверью уже перерешал все кроссворды и, надо думать, тоже мучился от скуки.
В один момент он даже задремал, откинувшись в кресле. Для меня это был сигнал к тому, чтобы пойти и как-то развеяться: как раз было время ланча.
У меня было
лицо Билла. Мой брат легко мог теперь умереть, а я ничего не сделал, чтобы этому помешать. Хуже того, именно я, мое тщеславие, привело все к тому, что все так случилось. Только я был в этом виноват. Я рывком распахнул окно и выбросил туда книжку. Больше никаких старост, значков и золотых звездочек.
Это был для меня момент осознания. Наверное, именно в тот момент я повзрослел, повзрослел по-настоящему. Может быть, этого не могло бы случиться, пока жизнь не ударила меня под дых. Может быть, именно это осознание помогло мне пройти все, что произошло потом.
Примерно такие же мысли крутились у меня в голове и на следующий день, пока я сидел в кабинете мистера Крауча и делал вид, что работаю.
Под вечер явился Сангвини и, закрыв дверь, заявил, что почти обо всем договорился.
Что значит «почти обо всем»? спросил я.
Так, он отодвинул стопку бумаги и уселся на письменном столе мистера Крауча. Во-первых, мне удалось убедить большинство трансильванских кланов на проверку поединком. Антонеску содействовали
И чем это отличается от того, что было до смерти Титу? перебил его я.
Сангвини хмыкнул, потом его глаза обежали кабинет, но я потрудился загодя убрать все горячительные напитки с серванта, так что он не нашел того, что искал.