Отчим в процессе рассказа сел на своё место, за столом. Теперь между ними находилась столешница, и Лизу немного «отпустило».
Дмитричь, ну видишь? По-другому никак не могли мы, проблеял от двери Егор Павлович.
Рот закрой! взревел отчим. Ты уверен, что их всего пятеро было? Нет? Так какого хрена вы свалили оттуда А если их целый отряд?
Егор Павлович вжал голову в плечи, хотя, казалось бы, куда уж больше.
А повезли их вы куда, на кладбище? Наше Ты собрался их хоронить среди своих, да ещё и в мёрзлую землю? прорычал отчим, а потом вдруг спокойно и почти ласково сказал: Дебилы. Ладно, что с вас взять. На всё поселение два-три человека с мозгами. Случись со мной что, сдохнете всей кодлой меньше, чем за неделю.
Егор Павлович согласно закивал. Лиза кивнула тоже, машинально.
Два километра до деревни. Могли из жопы достать рацию и вызвать подмогу, продолжил кипятиться отчим. Посидели бы часок на дороге, мужики бы подъехали, с поисковым амулетом, и место их дислокации нашли, добили, если б было кого, и закопали бы там же, с обрядом и солью, чтоб не встали. Нет, домой, к детям и бабью припёрли. Идиоты.
«А если они и вправду не одни? А если бы нас добили за этот час ожидания» подумала вдруг Лиза, но тут же трусливо прогнала мысль из головы.
Иди. Увозите трупы туда, откуда привезли, уже совершенно спокойно и ровно сказал хозяин поселения. Собери людей, прочешите лес. Возьми вон в том ящике амулет.
Какой? тоном побитой собаки спросил Егор Павлович, подходя к коробке на полу.
Бля, поисковый! снова взревел Олег Дмитриевич. Кадило возьми, мудила! Кадило тёмно-зелёное!
Свинопас рухнул на колени и принялся рыться в ящике.
Да не разбей ничего, пробурчал хозяин. Монтировку заряжу, верну. Пока обычным оружием обходись.
Хорошо.
Нашёл? Иди отсюда. Как всё сделаете, вернёшься, отчитаешься.
Егор Павлович пулей выскочил из кабинета. Лиза почувствовала, как по спине побежали мурашки. При зрителях отчим орал громче, но находиться с ним наедине было гораздо страшнее. В такие моменты девушка снова становилась двенадцатилетней испуганной девочкой.
Теперь ещё раз. Как ты заметила засаду?
Не знаю, пискнула Лиза, прочистила горло и добавила нормальным своим голосом: что-то сверкнуло за деревьями.
Отчим уставился на неё тяжёлым, прибивающим к земле взглядом. Девушка вжала голову в плечи, как Егор Павлович совсем недавно.
Ладно, с этим позднее. Давай теперь о своей работе. Сколько заработала?
Лиза сжато, но достаточно подробно рассказала про пожар в американском городке, о Виталии, упомянула о странном доверии Грековых к этому человеку, о предложении Тимура Каримовича. О смерти Димона Лохматого говорить не стала отчим не любил, когда люди отвлекались от основной темы беседы. В конце она выложила на стол мыло, хотя изначально собиралась придержать его лично для себя, серёжки, траву в пакетике и поставила флакончик тёмного стекла со спиртом.
Отчим хмыкнул, взял траву, открыл застёжку и понюхал.
Тимур заплатил тебе всем этим?
Лиза хотела соврать, она ведь и собиралась это сделать изначально, но не смогла:
Н-нет. Оплата только мыло и спирт. Вернее, там гречка была, но я обменяла на мыло, простите,
местных незнакомым лицом.
Словом, многообещающая работа к исходу второго месяца превратилась в хорошо оплачиваемую рутину.
Лиза, помимо всевозможных вещей, пригодных для обмена и продажи, действительно разносила письма. И «газету» плохого качества бумажные листы, на которых с помощью принтера распечатывали не слишком горячие новости, а чаще всего обычные сплетни, собранные в разных уголках планеты. Курьеры-старожилы, примелькавшиеся в отдалённых общинах, имели куда больше свободы в своих перемещениях: их пускали и переночевать, и выпить в местном баре, с ними не боялись болтать о том о сём. Вот они и собирали байки, интересные истории, рассказы о бесконечных человеческих бедах и приносили трём Гомельским журналистам, которые где-то перевирали, где-то добавляли «перчинки», а что-то давали в газету в неизменном виде.
Срочные новости передавались с помощью радио. В торговую сеть вообще включали только те поселения, которые могли обеспечить себя подобного рода связью.
Иногда Петрович казалось, что во время инструктажа Тимур Каримович хочет сказать или предложить нечто то ли странное, то ли опасное, то ли запрещённое, но не решается. По крайней мере, взгляд его вдруг становился задумчивым и одновременно жуликоватым, но длилось это недолго.
К исходу второго месяца и эти странности начальника наскучили и перестали обращать на себя внимание.
Самым неприятным было общение с отчимом. «Папа», едва Лиза появлялась дома, вызывал её к себе и упорно выспрашивал: где была, что видела, с кем разговаривала, как населённый пункт называет Тимур и как сами жители; что несла, чем расплатились, а иногда и вовсе странное чем пахнет в поселении, как часто пользуются магией, много ли толстых или наоборот, очень худых, зашуганные ли дети и всё в таком же духе. Тимур Каримович никаких особых распоряжений по поводу сохранения тайны перевозок не давал, так что Лиза рассказывала всё, что могла, правда, по своему обыкновению, сухо и сжато.