Народ начал потихоньку расходиться.
Царь! Пустите меня к царю! Пустите, он должен меня выслушать! к ступеням дворца продиралась сквозь толпу тощая, косматая, вся в рваных отрепьях, старуха. Ее черные, как уголь, глаза на сморщенном безобразном лице горели решимостью. Толпа остановилась. Савмак повернулся к ней и спросил:
Кто кричал меня? Ты, женщина? Что
ты хочешь сказать, я слушаю тебя.
Старуха, наконец пробравшись к нему, упала в ноги, обхватив сандалии.
О, царь, я уже не женщина, а живой прах, который еще носит земля. Помоги! Помоги не мне, а спаси моих трех сыновей. Их вчера продали в Херсонес работать в кузнице. Спаси их, а я умру за тебя!
Савмак оглядел толпу, тысячи глаз взирали на него с интересом и ожиданием. «Надо бы вскрыть казну и отсчитать ей монет на выкуп, подумал он, но толпа ждет решения сейчас и от того, какое это будет решение, зависит многое». И решение пришло само собой.
Женщина, встань! сказал он, и старуха приподнялась с колен. Через два дня в Херсонес мы пошлем корабль с послами, ты поедешь с ними. Вот тебе камень, освободи своих детей.
Савмак разжал пальцы и протянул старухе диадему Перисада:
Она стоит очень много, хватит выкупить и твоих сыновей, и еще два десятка молодых рабов. Привезешь всех сюда. А теперь иди, мне надо еще о многом подумать
Толпа взорвалась бурей одобрения и хвалы. С этой минуты Савмак стал их подлинным царем.
XI
Реакция, как и следовало ожидать, была нулевая. Джексон попробовал растолкать, но тоже безуспешно. Гаркнув еще один раз для порядка, он решил действовать по-иному: приволок из сада акустическую колонку, установил ее на тумбочку и врубил проигрыватель на полную мощность. Эффект последовал незамедлительно. Мироныч, как ужаленный, вскочил с койки и, шальными очами таращась на Джексона, пытался что-то сказать, но лишь безмолвно, словно рыба, открывал рот. Боб чуть приподнял голову и, накрыв ее сверху подушкой, остался лежать. Джексон отсоединил проводок от колонки, и сигнал к побудке прекратился, Мироныч с облегчением снова завалился на прежнее место.
Джексон, чтоб с тобой так на том свете шутили, проговорил он. От твоих заходов чокнуться можно.
Чокнуться полбеды, лишь бы не уписаться, усмехнулся Джексон. Тяжко?
Спрашиваешь Шарабан звенит, как колокол.
Ну, ты еще молодцом, дергаешься, а вот Бобу в самом деле амбец, коматозное состояние, видишь не шевелится.
Джексон поднял с пола газету, свернул в трубку и, просунув под подушку, прокричал в самодельный рупор:
Боб, ты жив, откликнись.
Отстаньте, глухо раздалось из-под подушки. Я умираю
Что я говорил, обратился Джексон к Миронычу, загибается, болезный.
Вижу, вздохнул Мироныч.
Что, Боб, пох? снова спросил в трубку Джексон.
Жуткий, жалобно послышалось в ответ.
Вот уж действительно все относительно, констатировал Мироныч, принимая сидячее положение. Ему плохей, чем мне, надо спасать беднягу.
Мой голубь сизокрылый все делает некстати, мой голубь сизокрылый не знает о расплате пропел Джексон голосом, каким отпевают покойников. Боб, поднимайся и умри, как партизан, стоя и гордо.
Я не могу, донесся сдавленный стон. Лучше добейте, чтоб не мучился.
Э, нет, ты нам нужен живьем, запротестовал Джексон.
Но я не могу, не могу голова о, боже!
Я знаю только один проверенный способ избавления от головной боли гильотина, с серьезным выражением лица промолвил Джексон. Ампутация бестолковки снимает все проблемы. Процедура малоприятная, зато помогает моментально. Но, увы, ты не Робин Гуд и не Чапаев, и голова твоя никому не нужна; носи ее при себе и мучайся, пока не усвоишь, что неумеренное пьянство это нехорошо. Все, что я могу для тебя сделать, полить, как огурец на грядке из лейки. Правда, есть еще средство крутой чаек лично мне в таких случаях помогает капитально. Значит так: через десять минут сбор за столом!
Чаепитие проходило в полном молчании. Боб, сидевший с перевязанной мокрым полотенцем головой и тихо охавший, заикнулся было что-то насчет опохмелки, но Джексон решительно пресек его затею:
Никаких! Сейчас опохмелка, а к вечеру лазарет, а нам выходить
Боб скис и, болезненно морщась, закатил глаза. Мироныча, несмотря на теплое утро, начало знобить, кожа его покрылась мелкими пупырышками.
Хватит соплей! обратился к ним Джексон, когда со скромным завтраком было покончено. Лучше доложите, как прошел симеизский этап подготовки: инвентарь подобран, все упаковано?
В общем так сказать кое-какие нюансы есть, но замямлил Мироныч, в то время как Боб, схватившись обеими руками за живот, бочком-бочком,
словно краб, подался в сторону туалета.
Ну, про кое-какие нюансы я слышал еще вчера. Короче, покажите-ка, что вы там успели заготовить.
Мироныч виновато пожал плечами, развел руки:
Да показывать в общем нечего
Так я и думал: конь не валялся, с досады сплюнул Джексон. Вопрос был для проформы в твоем вахтенном журнале отчет вполне исчерпывающий. Все в духе пошленького водевиля: как на бал идти, так жопу брить! Аппараты мои хоть целы, не пропили?
Что ты, Женя, даже не дотрагивались
Не дотрагивались Иногда у вещей проявляются странные свойства: у них вырастают ноги, и они бесследно исчезают.