Но он решил пока не говорить об этом.
Ты еще обвинил советского советника, который учит вас. Это так?
Да, саиди.
Он тоже коммунист?
Да, саиди.
Он присутствовал на собрании коммунистов?
Да, саиди.
И что он говорил? Он говорил о том, что надо сделать переворот?
Нет, саиди. Он мало говорил.
Саддам подошел почти вплотную.
Как ты смеешь голос его был полон ярости как ты смеешь, мерзкий шакал, обвинять человека, который спас мне жизнь?!
Реза Гхадири в ужасе не нашел, что ответить.
Кто тебя научил говорить на советского советника?!
...
Саддам в ярости хлестнул лейтенанта по щеке.
Говори, собака!
Я сказал правду! крикнул Гхадири он коммунист! Коммунист!
Его схватили под руки сзади.
Посидишь здесь сказал Саддам и будешь сидеть, пока не вспомнишь, кто тебя научил врать мне...
Лейтенанта потащили куда-то вглубь тюремного комплекса.
Но все изменилось почти сразу.
Когда Саддам садился в машину во дворе тюремного комплекса Абу Грейб он приехал всего лишь на одной машине без охраны с верным человеком за рулем во двор въехал черный Мерседес. Саддам присмотрелся это была машина Абдул Хасана аль-Дури , главы генерального директората разведки.
Аль-Дури выскочил из машины и поспешил км Раису. Раис с удовлетворением отметил боится. И правильно делает. Все должны бояться. Хоть он и не отвечал непосредственно за охрану.
О, обожаемый народом Раис зачастил Аль-Дури вы не представляете, как я рад видеть вас в добром здравии
Не благодаря вам сказал Саддам
Осмелюсь отнять у вас всего минуту драгоценного времени...
Ты отнял уже больше! раздраженно ответил Саддам
Мои люди поймали шпиона!
Эка невидаль. И ты приехал, чтобы сказать мне об этом?
Этот шпион советский. Советский дипломат.
Саддам уже хотел послать услужливого не в меру начальника ГИД но что-то заставило е6го задуматься. Советский дипломат... советский дипломат. Может быть, он никогда не слышал про то, что у них были источники информации в посольстве СССР.
Ты говоришь, советский дипломат...
Совершенно верно, саиди Раис
Что он сделал? Он шпион? Он заговорщик?
Нет, саиди, он просто торговал.
Торговал чем?
Услышав ответ, Саддам довольно ухмыльнулся. Вот это дело.
Где он? Вы отпустили его?
Никак нет, саиди. Я распорядился привезти его на одну из вилл, которые мы используем. Он и сейчас там.
Там есть место, откуда можно наблюдать за допросом?
Конечно, есть, саиди...
Саддам похлопал директора ГИД по плечу, что он делал довольно редко с любым чиновником. Но Саддам в последнее время вообще часто вел себя не так как обычно.
Молодец. Ты хороший баасист и бдительный солдат революции. Показывай дорогу. Хотя нет, подожди...
Саддам позвал офицера порученца и приказал, чтобы немедленно освободили капитана Гхадири.
Таким образом, капитан Реза Гхадири вероятно, пробыл в заключении меньше, чем любой человек, схваченный Амн аль-Хаас его даже до камеры довести не успели.
Вилла внутренней разведки Ирака одной из спецслужб, отвечавшей за контрразведку находилась в районе Сулеймании тихом и зеленом багдадском районе. Тойота, сопровождавшая Мерседес нырнула за ворота, которые тут же закрылись. Несколько человек, увидев выходящего
из Тойоты Раиса, отсалютовали ему .
Саддам, сопровождаемый директором ГИД нырнул в незаметную дверь, предназначенную для прислуги. Вилла была дорогой, новой, американского проекта, и в ней были отдельные коридоры и двери для прислуги. Дом был как бы с двойным дном...
Они зашли в какую-то комнату, там были телевизоры и сидели двое, один курил сигарету. Увидев входящего они вскочили.
Да здравствует июльская революция!
Директор ГИД показал глазами убирайтесь, и они немедленно сделали это.
Саддам впился глазами в экран. На нем на стуле сидел человек, в белой рубашке и европейских брюках. Судя по позе он был уже готов.
Как его имя?
Каха Кабая, саиди. Судя по тому, что мы о нем знаем атташе советского посольства, недавно прибыл из Дамаска.
Саддам внимательно смотрел на экран.
Со всем уважением, саиди, есть записи его допроса.
Добро. Пусть принесут. И кофе. На песке, по-бедуински.
Тем временем Каха Автандилович Кабая, начальник отдела советского посольства в Багдаде лихорадочно думал, что делать дальше.
Он оказался в МИМО, Московском институте международных отношений по связям его отец был секретарем райкома партии в Грузии, но гораздо больший вес имел его дядя, цеховик и наркоторговец, один из крупнейших в Грузии. Ему «сделали» рабочую биографию устроили на автомобильный завод в Кутаиси на год, после чего пользуясь рабочим стажем и щедрыми денежными потоками из родной Грузии он поступил в один из самых элитных ВУЗов страны.
Так продолжалась катастрофа.
В МИМО он нашел себе родственные души молодых отморозков с хорошей биографией или щедрым папиным кошельком, бравировавших антисоветизмом части из них просто нравился флер «несогласности», а часть была, несмотря на молодость матерыми антисоветчиками. В институте была библиотека, она комплектовалась, в том числе и антисоветской литературой считалось, что в гомеопатических дозах и яд лекарство. Но будущие дипломаты глотали яд так жадно, что ничего хорошего из этого не получалось.