По моим ощущениям прошло минут десять, когда раздаётся шорох, Долохов тенью поднимается с лавки у соседней стены и юркает в смежную комнату, плотно прикрыв за собой дверь.
Лежу, глядя в тёмный потолок, и прислушиваюсь. Когда разгорячённый шёпот двух голосов сменяется звуками поцелуев, я встаю и перетаскиваю лавку Долохова себе. Становится немного комфортнее, теперь под всей спиной есть опора.
Какой же ты, Долохов, мудак. Магия всё ещё недоступна, заглушающее не поставить, я снова в первом ряду теперь уже эротического спектакля. Сегодня в программе постмодернистское шоу: атмосфера визуальной пустоты, зрители сидят в темноте и восстанавливают сюжет, полагаясь только на звуки, попутно рефлексируя о зыбкой природе восприятия.
Из соседней комнаты доносится сладострастный женский стон, и я вспоминаю, что давно не посещал Лютный. Про отношения можно даже не заикаться, кажется, последняя попытка была в прошлом десятилетии. Вот уедут студенты на каникулы, и я устрою себе выходные, пусть Дамблдор сколько угодно укоризненно смотрит. Пойду в "Белую виверну", сяду за барную стойку, ко мне тут же подсядет жгучая брюнетка, и я угощу её коньяком
Слышится серия женских стонов и скрип мебели. Геката, дай мне сил!
Проверяю внутренний карман: как назло, решил не переодеваться, когда спешил на встречу с коллегами, и аптечка зелий и фляга с огневиски остались в другой мантии. В кармане шуршит обёртка, с удивлением извлекаю на свет пакетик странных конфет в форме зелёных бабочек. Ну конечно, сегодня утром меня остановила в коридоре Луна Лавгуд, поздравила с Рождеством и вручила сладости. Сдержался, чтобы не выкинуть сразу и не расстроить ребёнка, теперь пожалуйста таскаю с собой всякий мусор. Видно работу мысли: конфеты хотя бы зелёные. Попробовать, что ли, одну?
Зелёная бабочка взрывается на языке кисло-сладким вкусом лайма, мяты и имбиря. Закрываю глаза, стараясь очистить сознание и отрешиться от долетающих эротичных звуков. У меня получается раствориться в темноте, пока перед внутренним взором вдруг не вспыхивают радужные пятна. Резко распахиваю глаза и сажусь, но пятна никуда не деваются: по всей комнате плывут, переливаясь, красно-жёлто-синие огни. Мордред, что я съел, как от этого избавиться? Тщетно трясу головой и моргаю.
Тише, мой хороший, сейчас всё пройдёт, раздаётся сбоку мелодичный голос.
В ужасе отшатываюсь в сторону: прямо передо мной стоит непонятно откуда
взявшаяся женщина в белом одеянии, похожая на повзрослевшую Луну Лавгуд. Она ласково улыбается и смотрит на меня прозрачными голубыми глазами, она вся какая-то прозрачная, может, это призрак матери Полумны?
Она толкает меня в грудь вполне материальной рукой, и я послушно ложусь на лавку, не в силах отвести от неё взгляд. Она наклоняется надо мной, её светлые локоны почти касаются моего лица. Я скольжу взглядом ниже, где сквозь тонкую натянутую ткань розовеют сосцы, и мой пульс подскакивает. Она смотрит мне в глаза и облизывает губы, я слышу шум крови в ушах. Отчего-то становится трудно дышать, она наклоняет голову и шепчет:
Не бойся, это всегда неприятно, когда сердце останавливается в первый раз.
Я подскакиваю и стихийным выбросом магии отталкиваю склонившегося надо мной человека. Учащённо дышу, пытаясь сориентироваться, ошарашенно сморю по сторонам: из щелей на окнах пробивается утренний свет, на полу сидит приземлившийся на задницу Долохов.
Ты всегда такой приветливый с утра? осуждающе кряхтит Антонин, поднимаясь и отряхиваясь.
Скажи спасибо, что не отрезал тебе конечности. После твоего ночного выступления соблазн велик, огрызаюсь вполсилы. Слава Мерлину, "аномалия" закончилась, и можно освежить пропитавшуюся потом одежду чарами.
Сжальтесь над бедным солдатом, мастер Снейп, паясничает Долохов, доставая из сумки термос. Быть может, горячий чёрный кофе компенсирует ваши страдания?
Из соседней комнаты показывается Кэрроу видимо, услышала про кофе. Она избегает на меня смотреть и смущённо застывает у стола. Я, скривившись, принимаюсь проверять карманы.
Куда запропастились эти проклятые конфеты? На полу пакета тоже нет. Так, стоп, Северус. Не было никаких конфет. Я вспоминаю в подробностях вчерашний день. Никакую Лавгуд я не встречал, ничего она мне не дарила. Всё это странный кошмар, навеянный "магической аномалией". Даже думать больше об этом не хочу.
.** **.
Мы выходим из домика прямо в зимнюю сказку. По какой-то погодной причуде ветки деревьев и кустов покрылись мохнатым инеем и бриллиантами блестят на ярком солнце.
Долохов идёт вперёд, расчищая дорогу заклинанием, и мы двигаемся за ним, по моим ощущениям, повторяя вчерашний маршрут. Наше трио в чёрных мантиях напоминает скатов у белоснежного кораллового рифа. Даже Алекто Кэрроу, садистка, не раз пытавшая беззащитных магглов, с почти детским восторгом смотрит по сторонам. Мне никогда не понять, как человек, сохранивший живую душу, восприимчивый к красоте, может добровольно причинять боль другим.
Я думаю, эта подойдёт, задумчиво тянет Антонин, остановившись перед ёлкой.
Той самой Идеальной Ёлкой, которую я выбрал вчера. И ни тени стыда на нахальной физиономии.