А разреши спросить тебя, глашатай физики: открытие Галилеем спутников Юпитера духовная ценность для человечества или нет?
Решников нахмурился и ничего не ответил.
Молчишь? Знаешь, что эту духовную ценность Галилей добыл с помощью механизма под названием телескоп. А синхрофазотроны, которыми пользуются нынче твои собратья физики, разве не специально созданные машины? Эге! Еще какие сложные и дорогостоящие. Ими ведь не картошку копают, не чугун выплавляют. Знания давно уже добываются с помощью машин, а вот передаются они почему-то до сих пор, так сказать, вручную.
Может, ты даже представляешь, как выглядит та паровая машина, на которую собираешься посадить педагогов? спросил Решников.
Предполагаю.
А ну-ка, ну-ка.
Будем исходить из существующего ремесленничества миллионы учителей по стране преподают одни и те же знания по математике, по физике, по прочим наукам. Одни и те же, но каждый своими силами, на свой лад. Как в старину от умения отдельного кустаря-сапожника зависело качество сапог, так теперь от учителя зависит качество знаний, получаемых учеником. Попадет ученик к толковому преподавателю повезло, попадет к бестолковому выскочит из школы недоучкой. Вдуматься лотерея. А не лучше ли из этих миллионов отобрать самых умных, самых талантливых и зафиксировать их преподавание хотя бы на киноленте. Тогда исчезнет для ученика опасность попасть к плохому учителю, все получают знания по одному высокому стандарту
Стоп! перебил Решников. По стандарту! Бездушная кинолента, выдающая всем одинаковую порцию знаний Да ведь мы с тобой только тем и занимаемся, что стараемся приноровиться к каждому в отдельности ученику один усваивает быстрей, другой медленней, третий совсем не тянет. Да что там говорить, обучать живых, нестандартных людей может только живой, нестандартный человек.
И снова Иннокентий Сергеевич дернул щекой.
Заменить тебя кинолентой? Да боже упаси! Хочу лишь снять часть твоего труда. Однообразного труда, Павел. Тебе уже не придется по нескольку раз в каждом классе втолковывать то, что ты втолковывал в прошлом году, в позапрошлом, три и четыре года назад. Стандартная кинолента даст тебе время Вре-мя, Павел! Чтоб ты мог нестандартно, творчески заниматься учениками способным преподавал сверх стандартной нормы, неспособных подтягивал до стандарта. Тебе остается лишь тонкая работа доводка и шлифовка каждого человека в отдельности. Каждого!
Все-таки топчи дорогу своими ногами. Может, ты предлагаешь не локомотив, а просто посошок для облегчения моих натруженных ног?
А ты хотел бы такой локомотив, который бы полностью устранил тебя?
Зачем мне тогда и жить на свете, отмахнулся Решников.
То-то и оно, нет еще машины, которая исключала бы человека. И будет ли?
О чем вы спорите?! выкрикнула забытая Ольга Олеговна. Как преподнести знания механизированным или немеханизированным путем! Юлия Студёнцева до ноздрей нами, набита этими знаниями, а тем не менее Снова мне, что ли, повторять: у нас часто формируются люди без человеческих устремлений! А раз нет человеческого, то животное прет наружу вплоть до звериности, как у тех парней, что ножом женщину на автобусной остановке В локомотиве спасение да смешно! Машиной передавать человеческие качества!
Решников удовлетворенно хмыкнул:
Вот и вернулись на круги своя: я человек, что-то любящий, что-то презирающий в мире сем, я передаю свое ученикам, вы свое, пусть каждый мотыжит свой сад Если мне вместо мотыги предложат сподручный трактор, я, пожалуй, не откажусь, но детей трактору не доверю.
Иннокентий
Сергеевич с минуту молчал странное, неподвижное лицо, одна его половина разительно не походит на другую, затем обронил холодно и спокойно:
Не доверю? А сами себе мы доверяем?
14
До донышка! Правдивы! Ты сказала я черств. Ты я светлячок-себялюбец. Ты в предатели меня, нож в спину А ты, Натка Ты и совсем меня даже предателем не могу, жалкий трус, тряпка! До донышка Но почему у вас донышки разные? Не накладываются! Кто прав? Кому из вас верить? Лгали! Все лгали! Зачем?! Что я вам плохого сделал? Тебе! Тебе, Натка! Да просто так, воспользовались случаем можно оболгать. И с радостью, и с радостью! Вот вы какие! Не знал Раскрылись Всех теперь, всех вас увидел! Насквозь!
Накаленный Генкин голос. А ночь дышала речной влагой и запахами вызревающих трав. И густой воздух был вкрадчиво теплым. И листва молодых лип, окружающая фонари, казалось, сама истекала призрачно-потусторонним светом. Никто этого не замечал. Подавшись всем телом вперед, с искаженным лицом надрывался Генка, а пять человек, тесно сидящих на скамье, окаменело его слушали.
Тебя копнуть до донышка! Генка ткнул в сторону Веры Жерих. Добра, очень добра, живешь да оглядываешься, как бы свою доброту всем показать. Кто насморк схватит, ты уже со всех ног к нему готова из-под носа мокроту подтирать, чтоб все видели, какая ты благодетель-ница. Зачем тебе это? Да затем, что ничем другим удивить не можешь. Ты умна? Ты красива? Характера настойчивого? Шарь не шарь пусто.
А пустоту-то показной добротой покрыть можно. И выходит доброта у тебя для маскировки!