Можете прочесть? Нет? То-то! Ну, займемтесь делом
Фамилии, начинавшиеся на букву «Р», занимали в каждом томе по нескольку листов. Здесь были Рагозины и Рассадины, Ребровы и Риммельсгаузены, Родолюбовы и Ростовцевы, и даже какой-то Ругай-Ругоев. Их звали Алексеями и Павлами, Владимирами и Кириллами, Станиславами и Яковами, но ни одного Михаила, Макара, Матвея, Марка или Мефодия среди них не было. Сочетания «М. Р.» никак не получалось.
И вдруг, когда Генька перевернул очередную страницу, быстроглазая Оля закричала, вскочив со стула:
Есть! Есть М. Р.! Вот!
Действительно, в книге «Прием 1889 года» значилось:
«Рубакин, Модест Илларионович, родился в 1868 году, православный, мещанин, имеющий постоянное жительство в городе Рыбинске, Ярославской губернии».
Он! Конечно, он! повторяла Оля, дергая за рукав то Геньку, то Витю. И буквы те! И годы те!
Но Витя не склонен был приходить в восторг:
Может, и так. А вернее просто совпадение.
Ну, опять заныл?! рассердилась Оля.
Ребята просмотрели остальные книги. Однако людей с инициалами «М. Р.» больше нигде не оказалось.
Ну что я говорила?! торжествовала Оля. Один только Модест Рубакин и подходит. И фамилия какая боевая: Рубакин!
Леонид Константинович, с улыбкой наблюдавший за ребятами, вмешался:
Я же вам объяснял: здесь у нас собраны судьбы всех бывших студентов. Сейчас посмотрим.
Он снова отправился к стеллажам и вскоре вернулся с выцветшей папкой. На обложке была надпись:
«Рубакин, Модест Илларионович, поступил в 1889 году, окончил с отличием в 1894 году».
Вот видите, с отличием! не удержалась Оля.
Это мы видим А что с ним потом стало, вот главное, и Генька раскрыл рубакинскую папку.
Позвольте, я помогу вам, коллеги следопыты, предложил Леонид Константинович. Здесь, как видите, документов не так уж много. Расписка в получении диплома. Так. Запрос из горного округа о бывшем студенте, ныне инженере Рубакине. Копия ответа начальника института: «Студент Рубакин отличался примерным поведением, благонадежен и набожен». Гм, что-то непохоже на вашего М. Р.
Непохоже, упавшим голосом подтвердила Оля.
И вот, прошу, пожалуйста, финал: инженер Рубакин стал начальником рудника и в качестве такового прислал письмо в институт. Вот оно, видите: «Покорнейше прошу включить меня, как бывшего студента-горняка, в число участников верноподданейшего поздравления его величеству государю императору к дню трехсотлетия дома Романовых. 17 января 1913 года. Модест Рубакин».
Не тот, подвел черту Витя. А других нет Э-эх! Говорил я Зря все это!.. и Витя,
махнув рукой, выбежал из архива.
Железная дверь со скрежетом захлопнулась за ним. Звоночек коротко, жалобно звякнул.
Тряпка! яростно пробормотал Генька. Слабец толстогубый!
На языке у него вертелось еще одно словечко, покрепче, но, опомнившись, сообразив, что опять вспылил, он торопливо зашептал:
Извините его, пожалуйста, сказала Оля. Он у нас нервный
Попрощавшись с архивариусом, ребята тоскливо побрели по институтским коридорам к выходу.
Глава IV ГЕНЬКА ИДЕТ ПО СЛЕДУ
Однако через приоткрытую дверь он видел: Генька и Оля стоят в коридоре.
Пришлось выйти.
В молчанку играешь? спросил Генька.
Витя, не отвечая, двинулся к лестнице.
Струсил он, вмешалась Оля. Трудно стало, сразу наутек
Нет, я не трус А только У Алексея Ивановича не вышло, а мы Где уж
Ему просто некогда было! возмутился Генька. Иначе бы он ни в жизнь не отступился. А вот ты тряпка поганая!
Опять?! воскликнула Оля. Наклонись!
Генька вздохнул, но покорно подставил голову. Однажды он попросил ребят, чтобы за каждое «выражение» его щелкали. И приятели не упускали случая
А все же мы доищемся, потирая лоб, сказал он.
Хвастать легко усмехнулся Витя. Ищите если времени не жалко. А я лучше книжку почитаю и он решительно зашагал к лестнице, показывая всем своим видом, что ему некогда.
А клятва? напомнила Оля.
Но Витя не расслышал или решил не отвечать. Его коротенькая фигура скрылась в дверях раздевалки.
Итак, запись от 21 февраля. Она сохранилась хуже остальных, дошли только отдельные слова: «Важно найти опали у ворот Лаврентьевской церкви». Больше ничего прочесть не удалось, хотя Алексей Иванович разглядывал запись и на свет, и с лупой.
Изучая дневник, ребята долго ломали головы: что бы эта фраза могла значить?
Может быть, «опали» это «ухлопали»? вслух подумала Оля. «Важно найти, какие люди ухлопали царя у ворот Лаврентьевской церкви». Ведь в царя, кажется, стреляли возле какой-то церкви?
Чепуха, отмахнулся Витя. Не стреляли а бомбу бросили И вовсе у Михайловского сада А церковь там потом построили
И «ухлопали» так в те времена не говорили, усмехнулся Алексей Иванович, Может быть, «опали» это «попали»?
Или «пропали»? подсказал Витя.
Много было всяких предположений, но все неудачные.
А вот теперь Генька догадался. Он раскусил, что значит «опали»! И это можно проверить. Сейчас же!
Нет, сегодня уже поздно. Зато завтра!..
И вдруг ребячий поток замер и разомкнулся, прижавшись к стенкам и к перилам.