Конечно, и в Первую мировую две империи-самоубийцы Россия и Австро-Венгрия ничтоже сумняшеся отводили душу на мирном населении прифронтовых зон, объявляя подчас целые этносы (например, евреев или поляков) предателями и шпионами и то депортируя их, то попустительствуя их погромам, то подвергая другим репрессиям. Свой первый этноцидный опыт колониальный у Германии уже был: народности гереро и нама в Германской Юго-Западной Африке, восстававшие против немцев соответственно в 1904 и 1905-1907 годах. Но с патентом на первостатейный массовый этноцид армянский и греческий вырвалась тогда далеко вперед четвертая империя-самоубийца Османская, причем при полной поддержке третьей Германской.
В этом смысле фюрер ученик скорее султанов, чем кайзеров. Выступая перед своими высшими янычарами под звуки альпийской грозы в Бергхофе 22 августа 1939 года, Гитлер, предвкушая и смакуя событие завтрашнего дня, неспроста говорил им: «В конце концов, ну кто сейчас говорит об уничтожении армян?»
Сам он думал о поляках и о евреях, но при этом надеялся на географическое разрешение не только польского, но и еврейского вопроса («Вон из Рейха, вон из Новой Европы!»), а не на биологическое («В расход!»). Сделанное Рейхом Советскому Союзу и датированное
февралем 1940 года любезное предложение принять в дар два с лишним миллиона польских, чешских и немецких евреев одно из усилий именно в этом направлении.
Иррациональный переход от «географического» решения еврейского вопроса к «биологическому» наложился у Гитлера на другой иррациональный шаг: напасть на ненавистного и заклятого, но все же сообщника по распилу Восточной Европы. Когда в конце 1940 года он приказал Генштабу спланировать этот самый «Восточный поход» (Ostfeldzug), разработчики «Барбароссы» явно недопонимали и недооценивали ту страшную новизну смыслов, которая им в это закладывалась . Отсюда те дополнительные переговоры, которые вермахту и СС пришлось вести друг с другом весной летом 1941 года, дабы еще на берегу уточнить цели кампании и согласовать взаимные обязанности .
В свете этого важной и понятной новацией и особенностью Восточного похода стало специфическое участие в нем, наряду с армией как таковой, еще и Waffen-SS де-факто самых боеспособных солдат Рейха. Генетически связанные с охранным функционалом концлагерей (дивизия СС «Мертвая голова»), они заместили рёмовские СА, разгромленные в 1934 году. Официально они были конституированы осенью 1939 года, уже по завершении польской кампании. Во французском походе они хоть и принимали участие, но еще ничем не выделялись на фоне вермахта .
Важный водораздел с вермахтом проходил по кадрам: в вермахт призывались только рейхсдойче, а в «Ваффен СС» кто угодно: и фольксдойче, и любые арийцы или годные к аризации. Со временем это привело к формированию национальных дивизий, полков и батальонов СС, не исключая даже индийского!
Другой водораздел проявился исключительно в Восточном походе. Специфика действий «Ваффен СС» в СССР заключалась в готовности чтобы не сказать в заточенности на то, чтобы легко и просто идти на любые военные преступления и преступления против человечности. Вермахт же от этого по возможности дистанцировался.
Оперативно подчиненные вермахту (яростному противнику их создания!), военнослужащие СС хорошо помнили о том, кем были рождены и вскормлены. А Гиммлер, в свою очередь, рассчитывал на то, что и вермахт проникнется пониманием и величием миссии его руно- и черепоносцев на востоке избавить арийский мир от еврейского. И, если потребуется, его охранные и военно-полицейские части поддержат братские эйнзатцкоманды СД в их труднейших для арийской психики расстрельных акциях ну там постоят в оцеплении, а иной раз и со взведенными курками и на линии огня у не до конца еще заполненных трупами ям, яров и рвов.
Военные этому как могли противились, но линия компромисса ожидаемо прошла не по усвоению сотрудниками СС и СД рыцарских манер и замашек, а по деградации вермахта, что ярко проявилось и в двух совершенно новаторских и абсолютно преступных приказах, изданных еще накануне Восточного похода.
Первый «О военной подсудности и особых мероприятиях войск» от 13 мая 1941 года освобождал военнослужащих даже от тени судебной ответственности в оперативной зоне армии: индульгенция наперед за любое убийство или насилие против мирных граждан! Охотников попользоваться такою «не-подсудностью» в вермахте, не говоря о ваффен-эсэсовцах, оказалось немеряно. Безнаказанность быстро превращала хорошо воспитанных юнцов из культурных немецких городов и цивилизованных деревень в самых настоящих беспредельщиков бешеных псов (овчарок!) или зверей: недаром для описания всего того, что они вытворяли на советских оккупированных землях, не нашлось слова лучшего, чем «зверства».