Вот уж поистине «троянской» кобылкой оказались эти «западéнцы»! И все-то у них не такое, как по-над Днепром, Ингульцом или Севéрским Донцом, все-то у них свое. И язык, и песни, и усы, и манера заправлять брюки в сапоги и вообще одеваться ну всё-всё-всё!
И даже антисемитизм свой не слезливый, как имперско-российский, а физически жесткий, почти садистский, по безжалостности не уступающий немецкому, тогда еще проявлявшему себя не во всей красе. Благо погромные волны двадцатилетней давности и без выстрелов Шварцбарда были еще живы в памяти и у жертв, и у палачей!
И хоть раскулачивания и Голодомора как таковых на украинском западе не было, но перевести на «жидов» стрелки за раскулачивание и Голодомор все равно было очень интересно и выгодно.
Оголившись под немецким сапогом, эти факторы внесли веские коррективы и в украино-еврейские отношения. Всё чаще обходясь без гетто с их жизнесберегающей рутиной, оккупированные области стремительно лишались своего еврейского, а затем цыганского, а со временем и польского, как на Волыни, населения. Да и немецкого («фольксдойче») тоже и из-за советских депортаций (хоть они и не поспевали за продвижением вермахта), и из-за немецкой мобилизации в вермахт и полицию, а позднее и из-за эвакуации фольксдойче в Рейх.
Так что, если отвлечься от немцев-оккупантов и от украинок-остовок, Украина словно бы саморасчистилась для собственно украинцев строго по первой части формулы Донцова. Дистиллированная национальная идея в очередной раз одолела дистиллированную социалистическую, а выдерживать испытание пассионарной конфессиональностью ей на этот раз не пришлось.
В БАБЬЕМ ЯРУ. «Союз немецкого народа», или Овраг смерти
ГЛОБУС НЕНАВИСТИ
Первый бес обернулся яростной и бесчеловечной семилетней схваткой военных армад двух коалиций, конфигурация которых окончательно определилась только после Перл-Харбора.
Второй невиданными расистскими идеологией и пропагандой с человеческими жертвоприношениями на сей гнусный алтарь. Выявлению и безоговорочной ликвидации
подлежали все умственно неполноценные, все евреи, все сталинские политофицеры, а если попадутся на глаза то и цыгане. О себе этот второй бес заявил в первый же день войны 22 июня .
Для рациональной концентрации и технологичной ликвидации евреев на просторах Европы постепенно создавалась широкая панъевропейская сеть из тысяч транзитных лагерей, гетто и комендатур, из нескольких десятков зондер- и эйнзатцкоманд СД в обозе вермахта и из 6-7 (как считать) технопарков массовой, конвейерной смерти: Аушвиц, Майданек, Треблинка, Собибор, Белжец, Хелмно, Штутгоф...
В этом свете оставление части евреев и цыган в живых лишь временная мера, диктуемая соображениями экономической целесообразности (отложенная смерть через трудоиспользование), реже потребностью в «обменном фонде» (например, «вип-кацет» в Берген-Бельзене).
Ну, или недосмотр (чтобы не сказать «саботаж»!) румынской администрации в Транснистрии. Большинство евреев, переживших Холокост под оккупацией, т. е. в руках убийц, именно оттуда.
Для прочих нелояльных корпораций социалистов и асоциальных, коммунистов и националистов, а также свидетелей Иеговы существовал архипелаг рядовых и на этом фоне чуть ли не уютных концлагерей СС с их бесчисленными рабочими филиалами под смиренным девизом «Arbeit macht frei!».
Оккупация и «инкорпорация» десятка европейских стран неизменно сопровождалась жесткой дискриминацией тамошних евреев, нередко погромами и убийствами, как, например, в Польше или Греции, но хотя до 22 июня 1941 года весь этот агрессивный антисемитизм уже был инициативным и спонтанным, но системным еще нет, а стало быть, не был и Холокостом. И только с нападением на Советский Союз он Холокостом стал сначала на быстро растущей оккупированной территории на востоке, а ближе к концу 1941 года и на западе Европы.
Холокост это всего лишь одна из попыток, оседлав рациональную зависть и иррациональную ненависть, стереть с лица земли древний еврейский народ. Довольно удачная, замечу, попытка: еврейство главным образом, европейское не досчиталось тогда половины!
Вторая мировая явила миру, бесспорно, наихудшую из разновидностей антисемитизма немецкую. Это антисемитизм расовый, системный, тотальный и индустриальный. И, самое страшное, людоедский!
Крестовый (точнее, свастичный) поход не просто метафора, но метафора, стремящаяся материализоваться! Ни коммунистическому классовому государству, ни еврейскому населению не место на этой земле! Только в этой земле, только трупами!