Демократия не уразумела и характера империализма царской России: Аляску продала, от Сандвичевых островов отказалась, от протектората над Абиссинией тоже; на Балканах, ею освобожденных от турок, не водворила ни одной русской династии, но позволила водвориться трем немецким; по просьбе Европы в начале XX века послала отряд войска для умиротворения Крита и отряд жандармерии для умиротворения Македонии и за эти услуги не потребовала ни территориальных, ни иных компенсаций. Но не жадный империализм России кажется демократам таким же, как и прожорливый империализм СССР. Как это ни вопиюще абсурдно, проникновение Советов в Сомали и отправку на Кубу Хрущевских ракет считают продолжением царского империализма. Это уже не «дальтонизм», а скудоумие или злонравие клеветников, ненавистников России. Ф. Нитти называет политику-дипломатию
царской России циничной, преступной (не цинична ли измена Италии Тройственному Союзу в 1914 г. и ее переход в 1915 г. на сторону Антанты? Не преступен ли захват Триеста итальянцами во главе с д'Анунцио?) Но нелюбовь Ф. Нитти к нашей Родине проявляется еще более ярко: он не хочет видеть, что знаменитое «Чудо на Марне» совершено нами наступлением в Восточную Пруссию двух наших армий и гибелью одной из них и крадет у нас этот стратегический вклад в военные события 1914 г.: Италия 2 августа 1914 г. объявила себя нейтральной и это «позволило Франции сосредоточить на севере все свои военные силы и одержать победу на Марне», утверждает Ф. Нитти.
Это итальянское хвастовство вызывает у нас улыбку, но гримасу отвращения делаем мы, когда читаем такой афоризм Ф. Нитти: большевизм это «религиозный фантизм восточного православия, соединенный с централистическим деспотизмом царизма». Это написано в 1922 г., но под этим согласился бы подписаться не один политический или дипломатический авторитет Демократии наших дней. Перефразируя французскую поговорку «Если кто глуп, так это на долго», можно сказать: «Демократия возненавидела царскую Россию и это на долго» и «Демократия возлюбила советскую власть и это на долго». Возлюбила потому, что та возникла из революции, а Демократия почитает всякую революцию, так как современная Демократия сама возникла из той Французской революции, которую почему то называют Великою.
Поразительная вещь: директива президента Вильсона демократическому миру содержала 14 пунктов. Демократия нарушила в Версале 13 из этих пунктов и затем нарушала их чуть ли не тысячекратно на протяжении протекших 45 лет. Но пункт 6-й, касающийся коммунистической власти на нашей Родине, нерушим: незыблемо убеждение, что народ России сам избрал для себя коммунистическую систему власти; что власть эта национальна; что власти этой надо оказывать всяческое содействие; что надо проявлять добрую волю в понимании ее потребностей; что надо чувствовать к ней бескорыстную, разумную симпатию Проявляют, понимают и это безумие считают разумным.
Разумным считали сотворить в Версале Европу без мира. Разумным считали сотворить в Касабланке, Тегеране, Ялте и Потсдаме Мир без мира. В этой «разумности» продолжают бедствовать планетарно, не в состоянии будучи понять, что мудра фраза, написанная Ф. Нитти в его книге: «Без России не может быть мира». Правда, Нитти думал о России безотносительно политической системы в ней и полагал, что мира не может быть без включения в содружество народов Ленинской России. Умный Ф. Нитти, живи он сейчас, понял бы, что мира не может быть без Российской России. Но Нитти умер, а кто сейчас из государственных деятелей Мира умен? Все стараются быть лишь партийно ловкими для уловления голосов на предстоящих парламентских или президентских выборах. А потому: Мир без мира.
Часть 2
С точки зрения страха
1) победа России в Первой Мировой войне была бы несчастьем для цивилизации;
2) Россия «была угрозой для народов, живущих по берегам Средиземного моря, и раньше всего для итальянцев».
Эти два страха базируются не на рассудке, а на предрассудке.
Если Нитти понимает слово «цивилизация», как «культура» (многие так понимают), то он не имел основания бояться той «страны варваров», из которой уже в то время триумфально прошли и Дягилевский балет и музыка Чайковского, и романы Тургенева и Льва Толстого: не скифская туча грозила с севера Европе, а светило полярное сияние русского творческого, поэтического, музыкального гения.