Сожрет и переварит. И отрыгнет кости. Может быть, когда-нибудь.
Вирджиния заколотила по двери, отчаянно крича «помогите!». Потолок просел, и уже настолько, что осколки витража брызнули во все стороны. Один резанул ее по щеке, другой по шее, и за шиворот потекла кровь.
- Помогите! Выпусти! Выпусти меня! срывая голос закричала Вирджиния. Дверь распахнулась, и она упала прямо на подставленные руки.
За спиной послышался жуткий грохот. Осколки стекла и камня распороли толстые шерстяные чулки Вирджинии и оцарапали кожу. Но она уже не чувствовала боли, а только рыдала, уткнувшись в шею мистера Лэнгли. Тот осторожно гладил растрепанные волосы Вирджинии, а потом, вымазавшись в крови, сказал встревожено:
- Ты ранена!
Вирджиния вцепилась в него еще сильнее.
- Идем на кухню, дорогая.
Кое-как оторвав от своего пиджака ее скрюченные пальцы, Лэнгли обнял девушку за плечи и повел в сторону кухни мимо глумящихся портретов. Вирджиния обернулась. Мавританской башни и библиотеки как не бывало, да и оранжерею, наверное, постигла та же участь. Вирджиния испытала облегчение.
В кухне она позволила промыть и залепить ранки на шее и на плече, а затем сняла чулки. Камни оставили на голени мелкие царапины, но они не доставляли особых неприятностей или же боли. А вот на щиколотке отпечатались следы пальцев мертвой пятерни.
- Нужно замуровать подвал, - сказала Вирджиния. Нужно хоть как-то похоронить их.
- Завтра тут будет полиция, она и похоронит, - мрачно сказал Лэнгли. И меня заодно. От пяти убийств я не отмоюсь.
- Вы же не убивали их!
- Что ж, зато я Лэнгли, часть семьи.
Вирджиния испытала прилив злости, бодрящей сильнее приложенного к ранкам спирта.
- Вы -
не свой отец.
- Вы ведь боялись меня в первые дни, - покачал головой Лэнгли и криво и мрачно улыбнулся.
- Я очень впечатлительная, - язвительно согласилась Вирджиния. Мы можем замуровать этот лаз, камней достаточно. Затем можно распорядиться о продаже дома и махнуть на континент. И к тому моменту, когда в доме появятся полицейские, мы уже будем во Франции.
Вирджиния расслышала наконец это свое «мы» и пришла в ужас, но отступать было уже поздно.
- О, - усмехнулся Лэнгли. Мы с вами собираемся удариться в бега. И судя по тону мы собираемся жить вечно.
Да, в его исполнении «мы» тоже выходило пугающим.
- Мы с вами собираемся жить, - отрезала Вирджиния.
Лэнгли оглядел кухню.
- Камня у нас и в самом деле предостаточно. В кладовой стоит мешок цемента, сумеете его развести? Мне очень жаль вон ту медную кастрюлю, но это на богоугодное дело. А мне надо написать письмо.
Вскочив на ноги, Вирджиния занялась раствором, бормоча себе под нос то ли молитву, то ли жалобу. Всякий раз, проходя мимо Лэнгли, она выхватывала строку другую. Письмо Сьюзен Петерсон. Конечно, кому же еще. На третий раз Вирджиния поняла, что ревнует и разозлилась на себя. «Он же старый!» - мрачно подумала она. «Ну-ну», ехидно подумалось в ответ.
- Готово, - процедила Вирджиния.
Лэнгли развернулся на стуле, сощурился и зачитал письмо неуместно торжественным тоном:
-«Дорогая Сьюзен,
я вынужден покинуть пределы Англии, и не могу сказать, куда направляюсь; я сам еще этого не знаю на самом деле. Но что бы тебе позднее не сказали обо мне не верь. Коттедж согласно моему завещанию отходит тебе, у меня нет других наследников. Не спорь и не возмущайся, а выполни единственное мое условие: сломай дом. Разбери его по камню, и не позволяй здесь ничего строить. Пускай пустырь зарастает травой.
Остаюсь преданно твой,
Чарльз.
PS : Твой отец был совершенно прав в отношении моего. И в отношении Ронга. Увы».
«И только то?» - едва не расхохоталась Вирджиния. Какое сухое, вежливое и деловое письмо.
- Раствор готов, - повторила она уже мягче.
Сервант на всякий случай приперли тяжелым дубовым столом, чтобы проход в подвал не закрылся. Дому ведь нравились подобные шутки. Камни взяли в полуразрушенной библиотеке, где их было предостаточно. Лэнгли, опустившись на колени, замуровывал истекающее гнилью отверстие в полу, а Вирджиния светила ему, стараясь не смотреть вниз. Когда они вышли из дома, уже темнело.
У Вирджинии не было даже приличной пары чулок, а из одежды только платье и пальто. И денег у нее не было. И все же, садясь в машину, она чувствовала себя счастливой. Пускай этот дома горит в Аду. Лэнгли кинул ей на ноги плед.
- Мне нужно забрать кое-что в кабинете.
Вирджиния вцепилась ему в руку. Лэнгли нежно коснулся ее скрюченных пальцев.
- Я быстро. Пять минут.
Его не было десять. Когда он наконец пересек двор и сел в машину, Вирджиния едва не застонала от облегчения. На заднее сиденье полетела небольшая сумка.
- Да здравствует моя привычка держать в сейфе наличные, - улыбнулся Лэнгли и завел мотор.
Машина выехала на слабо и неприятно мерцающую Белую Дорогу и покатила в сторону Бата. Совсем стемнело, и пришлось включить фары. Вскоре и Лемондроп, и тисовая роща, и храм на холме остались позади. Больше ни мистера Лэнгли, ни Вирджинию Эттл никто не видел, за исключением Томаса Бэнкса, поверенного, который был поднят с постели, и позднее под присягой поклялся: выглядели они странно и возбужденно. Бэнкс решил, они собрались тайком от родителей девушки пожениться. И он не готов был связывать своего нанимателя и друга с исчезновением прислуги коттеджа «Лемондроп».