Я остался стоять перед пустым троном. Рябоволов, как статуя, замер чуть позади. Власть, только что пролитая в зал, сгустилась вокруг нас, холодная и тяжелая.
Оставьте нас, сказал я тихо, но так, что слова достигли ушей последних уходящих.
Дверь закрылась. В огромном, внезапно пустом Тронном зале остались только мы двое да эхо недавних потрясений. И еще одна фигура, задержавшаяся в тени у боковой двери. Императорский лекарь, старый, сухопарый мужчина с умными, но вечно усталыми глазами и дрожащими руками. Он робко кашлянул.
Рябоволов повернул голову, его ледяной взгляд скальпелем срезал с лекаря последние сомнения. Тот подошел, шаркая по паркету, низко кланяясь. Запах лекарственных трав и чего-то кислого витал вокруг него.
Ваше Величество прошептал он, подойдя так близко, что его дыхание коснулось моего уха. Голос был сухим, как осенний лист. Докладываю Госпожа Меньшикова Ольга Павловна только что скончалась. От последствий чудовищных ран. Отказало сердце Он сделал микроскопическую паузу, его глаза метнулись к Рябоволову, потом обратно ко мне. Как и предвиделось. Никаких иных причин.
Я просто кивнул один раз, коротко и четко. Словно получил доклад о погоде.
Понятно. Благодарю за службу. Князь Рябоволов, я повернулся к нему, вручите доброму лекарю вознаграждение. За его усердие и молчание.
Рябоволов, не задавая вопросов, не выражая ни малейшего удивления, достал из внутреннего кармана своего безупречного сюртука небольшой, но явно тяжелый мешочек из грубой ткани. Звон монет внутри был отчетлив и соблазнителен. Он протянул его лекарю. Тот схватил мешок дрожащими руками, алчная, облегченная улыбка растянула его морщинистое лицо.
Я ваш вечный слуга, Ваше Величество! залепетал он, кланяясь в пояс. Буду молчать! Как в могиле! Ни единого звука не издам!
Уходите, сказал я, глядя поверх его головы, в окна, где садилось петербургское солнце. И помните о цене излишней болтливости.
Лекарь, крепко прижимая к груди драгоценный мешок, юркнул к боковой
двери, как испуганный таракан.
Он купит своей пучеглазой Машеньке шелковое платье, о котором она трещала без умолку. А Катюше подарит настоящую куклу из Парижа! И купит дом в Крыму Да, да! Нужно теперь уехать отсюда, подальше от дворцовых интриг и этого жуткого нового Императора с горящими глазами. Нужно зажить наконец полной жизнью!
Он зашел в узкий, грязноватый переулок, который вел к его скромному особнячку. Свист его был громок и беззаботен. Впереди маячила теплая семейная жизнь, полная достатка.
Из глубокой подворотни, смердящей сыростью и помоями, выползла сгорбленная фигура в грязном, рваном балахоне. Старуха, нищенка. Она протянула к нему костлявую, дрожащую руку.
Подай, батюшка Христа ради прохрипела она жалобно, перекрывая его свист. Хоть копеечку на хлебушек
Прочь, старуха! брезгливо буркнул Свиридов, пытаясь обойти ее. Не до тебя! Самому не хватает!
Он машинально оттолкнул протянутую руку. И в этот миг случилось нечто невероятное. Сгорбленная фигура выпрямилась с кошачьей грацией и силой. Старушечий хрип сменился низким, мужским голосом, полным ледяной пустоты:
Придется заплатить сполна, Игнатий Петрович.
Блеснуло лезвие. Короткое, острое, как игла. Доктор даже не успел вскрикнуть. Он лишь почувствовал страшный удар под ребра, жгучую боль, и странный хлюпающий звук будто кто-то наступил на перезревший помидор. Он грохнулся на мокрую булыжную мостовую, глядя в мутное вечернее небо.
Последнее, что он увидел так это дрожащую руку «старухи», выхватывающую из его ослабевших пальцев мешок с золотом. Потом фигура в балахоне метнулась обратно в подворотню. Там, в полумраке, балахон был сброшен одним резким движением, обнажив стройную мужскую фигуру в сером практичном костюме. На отвороте пиджака мелькнул маленький, почти невидимый значок закрытый глаз в звезде. Эмблема Тайного Отдела. Агент на секунду взвесил мешок в руке, кивнул самому себе и призраком растворился в сгущающихся сумерках переулка. Звон монет больше не слышался.
Доктор Свиридов хрипло выдохнул, и в его остекленевших глазах погас последний отблеск радостного свиста и шелковых платьев для дочерей. Насвистывать больше было некому.
Глава 2
Рябоволов докладывал сухо, как бухгалтер на отчете. Его деревянно-стальной протез периодически щелкал о ручку кресла.
Чистка гвардии завершена на восемьдесят процентов, Ваше Величество. Ненадежные элементы изгнаны или переведены в гарнизоны Сибири. Оставшиеся принесли личную присягу Вам и Российской Империи. А капитан Смирнов теперь новый командующий личной охраны Императора.
Молодой капитан имел красивое аристократическое лицо и гусарские удалые усы. Его синие глаза сверкали житейской мудростью и смекалкой. Золотая медаль Героя на его груди ярко горела, будучи наполированной до блеска. Служака резко щелкнул каблуками. Его взгляд, жесткий и преданный, был единственным живым огоньком в этом зале трупов.
Я кивнул ему, не отрываясь от карты Москвы. Пальцы сами начали выстукивать ритм по кварталам вокруг Кремля.