Ева, постанывая, все еще пыталась оттолкнуть ласкающую ее руку, вцепившись в металлические пальцы, но не смогла даже пошевелить их, и они продолжали свой неспешный путь по нежной коже. И казалось, что это не он водит пальцами по подрагивающему животу женщины, а она сама направляет его руку к самым чувствительным местам на своем теле, извиваясь и постанывая от удовольствия, раскрасневшись от смешанных чувств стыда и наслаждения.
Я звал ее много лет. Я мечтал о том, что Сила вернет ее мне, он склонился к шее женщины и оставил на ней яркий след от укуса, и тотчас загладил его языком.
Перестаньте! Я не хочу
Но Вейдер неумолимо продолжал, рывком перевернув Еву на живот и склонившись над ее спиной, розовеющей сквозь невесомую ткань:
И вот сегодня, когда я ее увидел, от его рывка нежное платье Евы расползлось, как туман над костром, и ситх, откинув с ее дрожащей шеи водопад светлых волос, вновь припал к ее коже губами, с каждым поцелуем впуская в ее тело Силу, от прикосновений которой Ева тихо постанывала, крепче сжимая ноги. Я подумал: а зачем ты пришла?
Последнее слово Вейдер выдохнул прямо в ушко Евы, тающей под его прикосновениями. Ее глаза затуманились, она уже не могла сопротивляться возбуждению, все нарастающему в ее вздрагивающем животе. Она хотела принадлежать ему. Сегодня. Сейчас. Всегда Каждую секунду ловить невесомое прикосновение его Силы на своем затылке, и чувствовать его обжигающе горячее, даже сейчас, немного более шумное, чем у обычных людей, дыхание, и знать что в этих жестоких, холодных, беспощадных глазах горит желание с тонким налетом нежности, предназначенное только для нее одной.
Много Ева, как всегда, хотела все.
Его всего.
И не могла, сколько ни убеждали ее настойчивые, властные неумолимые прикосновения металлических пальцев Вейдера, не могла согласиться на меньшее. Не могла выдержать соседства с неясными мутными призраками прошлого, которые сейчас были слишком слишком близко
Вейдер прихватил пылающее ушко зубами и коснулся горячей мочки языком.
Я подумал, продолжил он, опускаясь ниже и прихватывая зубами кожу на плече Евы, отчего женщина громко ахнула и выгнулась назад, не понимая, чего испытывает больше боли или невероятного наслаждения, подаренного ей Силой. Что она пришла слишком поздно, Вейдер куснул в другом месте, чуть ниже плеча, заставив Еву трепетать, вызвав такой же громкий вздох, почти стон. Что она зря покинула свою могилу, вновь укус, стон, и горячий язык, зализывающий затухающую на коже боль. Я подумал, что Сила, или что там пробудило ее ото сна, слишком опоздала. На целую жизнь.
Вейдер просунул руку Еве под живот и поднял ее, заставит выгнуть спину под его поцелуи, перемежающиеся с укусами. Лаская извивающуюся спину женщины, прислушиваясь к ее стонам и вздохам, когда его губы и язык затирали остатки боли, он прислушивался к тающему под его ласками упрямству Евы, к ее холодности, к ее отстраненности, с которыми она сжимала колени, не желая принимать его.
А помнишь, вкрадчиво произнес
превращались во все более быстрые, сильные, Ева вскрикивала, острые ноготки чертили красные полосы на его плечах, и скоро ее губы с жаром ответили на его поцелуй, и язычок, ласкаясь, коснулся языка ситха.
Нет? он снова оторвался от нее, прервав свой страстный, жадный поцелуй, и Ева потянулась за ним, уже не в силах ни скрывать своего нетерпения, ни противостоять ему.
Да, да! простонала она, обхватывая руками его шею, ловя губами его губы, выгибаясь под его движущимся телом. Я твоя!
А я твой, выдохнул ситх, опаляя горячим дыханием ее шею.
Глава 10. Заговор Теней 2
Его алый шлейф красным ручейком стекал из-под черной бронированной куртки, с боков кресла и стлался по ступеням, сам Инквизитор, откинувшись в тень мягкой спинки императорского сидения, небрежно положил руки на подлокотники и весьма свободно расположился на удобном сидении, расставив длинные ноги в своих блестящих узких сапогах.
Его яркая фигура на троне действовала на собравшихся в зале еще более угнетающе, чем присутствие Вейдера.
Если Дарт Вейдер в глазах общества имел все права на то, чтобы сидеть в этом кресле, то сидящий на троне Инквизитор был чем-то странным, неправильным, зловещим.
Глядя на вольготно устроившегося Лорда Фреса, отчего-то казалось, что никто в здравом уме добровольно не позволил бы ему присесть на трон, опасаясь того, что потом он просто не захочет с него встать; хищная ухмылка, бессовестно поблескивающие глаза, подрагивающие крылья хищного острого носа Инквизитора словно дышали чем-то очень темным, порочным, страшным, таким же неуловимым и беспощадным, как неутолимая жажда крови, как предательство, как убийство, и казалось, что Лорд Фрес попросту поубивал всех ночью, чтобы поутру просто прийти и спокойно присесть на освободившееся место.
Вместе с ярким алым шелком одежд Инквизитора на трон вползало какое-то лютое, неутолимое, хищное беспокойство, охватывающее всех, страшащее, словно пыточный инструмент, как бы невзначай положенный рядом, и люди, пришедшие с докладами и теперь ожидающие своей очереди, прятали глаза, не желая встречаться взглядами с холодными злыми глазами Лорда Фреса, неторопливо осматривающего зал.