Я и не смогу выдавила наконец хрипло. У меня ноги стали ватными, как только услышала твой голос за дверью. Ее глаза невольно наполнились слезами, которые тут же потекли по щекам.
Какое-то время Люциус молчал, бесстрастно глядя на нее, и выражение его лица было привычно нечитаемым. Она не могла понять, о чем он сейчас думает, и это почти убивало. Но затем Малфой стремительно приблизился, обошел стол и встал прямо перед Гермионой, которая чуть развернулась на стуле, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. Подняв на него глаза, она замерла, не зная, что Люциус будет делать дальше, и очень удивилась, когда он вдруг опустился рядом с ней на колени. Она вопросительно подняла бровь, но тут же чуть не задохнулась от того, каким нежным стал его взгляд. Все еще продолжая всхлипывать, Гермиона увидела, как он наклоняется и осторожно кладет голову ей на колени. Глубоко вздохнув, она вздрогнула от переполняющих эмоций и принялась нежно поглаживать рассыпавшиеся по ее ногам гладкие светлые волосы. Медленно. Едва касаясь кончиками пальцев. И наслаждаясь каждым прикосновением.
Оба молчали и, казалось, в этой странной и умиротворяющей тишине для них прошла целая вечность, пока Люциус наконец не заговорил. И голос его звучал сейчас так нежно и искренне, как не звучал еще никогда:
Я скучал по тебе. Очень скучал
Гермиона снова глубоко вздохнула и с трудом смогла ответить:
Я тоже Очень между ними опять воцарилось долгое молчание, и она лишь продолжала нежно кружить пальцами по его голове, успокаиваясь от этих незамысловатых движений. А потом тихо, но очень отчетливо произнесла: Я ушла от него.
И, не ожидая ответа, удивилась, когда Люциус отозвался на это спокойно и уверенно:
Вот и славно.
После этих слов Гермиону охватила такая глубокая радость, смешанная с облегчением, что она почувствовала, как по щекам снова заструились слезы. Наклонившись, она поцеловала Люциуса в макушку, а затем заставила поднять голову и, обхватив лицо Малфоя ладонями, начала целовать и его: лоб, глаза, щеки. Пока наконец не нашла губами рот и не прикоснулась к нему нежным и почти целомудренным поцелуем. На который Люциус тут же ответил, постепенно углубляя его, делая более страстным и интимным. Ощутив это, Гермиона с радостью отозвалась, приоткрыв рот и позволив языку Малфоя по-хозяйски скользнуть внутрь. Какое-то время они с упоением и жадностью целовались, как будто в первый раз. Но потом этого стало мало: оба уже желали больше. Намного больше.
Спустившись с кресла, которое Люциус тут же оттолкнул прочь, Гермиона упала на колени рядом и крепко обняла его. Отвечая на объятие, и не прерывая поцелуя, Малфой аккуратно уложил ее на пол. Оба знали, что сейчас произойдет. И оба ужасно хотели этого. Приподняв бедра, Гермиона быстро расстегнула молнию на юбке, опустила ее вниз вместе с нижним бельем и приглашающе раздвинула ноги. Тогда как Люциус уже судорожно боролся с пряжкой ремня и пуговицами на брюках. Еще мгновение и он вошел в нее, сразу же толкнувшись сильно и глубоко. И Гермиона сладко застонала, приветствуя это первое проникновение. Ей было чуточку больно, но радость оттого, что они наконец вместе, что наконец снова слиты в единое целое, могла бы превзойти и не такую боль.
Выждав совсем немного, Люциус начал плавно и размеренно двигаться, с каждым разом стараясь погрузиться в нее все глубже и глубже. И каждый его толчок мягко задевал клитор, заставляя Гермиону дрожать и гореть в предвкушении приближающегося оргазма. А уже совсем скоро она выгнулась и, что-то бессвязно
пролепетав, громко застонала в тишину кабинета. И этот стон наслаждения эхом отразился от стен, заставив самого Малфоя ускориться и почти сразу же вслед за ней взорваться, содрогаясь и наполняя горячим семенем. Тяжело дышащий Люциус уткнулся Гермионе в шею и глухо рыкнул, крепко прижимая ее к полу.
Они еще долго лежали в какой-то необычной, но прекрасной и будто обволакивающей тишине, так и не произнося ни слова. Гермиона лишь продолжала тихонько гладить его по голове, а Малфой изредка, но очень нежно целовал ее шею.
Казалось, прошла целая вечность, когда наконец раздался его слегка насмешливый голос.
А теперь, мисс Грейнджер, хочу напомнить вам, что у нас вроде как запланирована какая-то там «официальная беседа». Или я неправ?
Вспомнив их разговор тем утром, Гермиона негромко рассмеялась.
Всему свое время, мистер Малфой. Всему свое время
Как думаешь: можно считать нашу официальную беседу уже начавшейся? Сейчас, когда я прижимаю тебя к жесткому полу кабинета. Или нам все-таки стоит добраться до стульев?
На это она уже откровенно расхохоталась, поскольку комизм ситуации действительно зашкаливал, но ответила честно и прямо:
Не хочу, чтобы ты выходил из меня. Никогда Хочу, чтоб был во мне.
Ничего не ответив, Малфой не двинулся с места. Правда, чуть позже немного сместился на бок, чтобы Гермионе было не так тяжело. Но сместился так, чтобы по-прежнему остаться внутри нее.
Потянувшись, он расстегнул пуговицы на ее блузке и, подняв бюстгальтер, мягко коснулся груди. Не возбуждающе, нет. Наоборот мягко, нежно и будто бы успокаивающе. А потом тихо спросил: