Пара секунд и быстро расстегнув ее джинсы, он опустил их вместе с трусиками вниз. Потом, не произнеся ни слова, схватил ее за шею и прижал к столу еще сильней. Послышался звук расстегиваемых брюк, и вот Люциус уже в ней. Гермиона негромко вскрикнула и дернулась, ощущая, как соски трутся о столешницу, возбуждая ее еще больше. С губ невольно слетел стон наслаждения.
Что-то невнятно прошипев в ответ, Малфой вышел из нее почти полностью и снова погрузился: еще глубже, чем раньше. Он двигался быстро и яростно, будто доказывая что-то. И каждый толчок заставлял внутренности Гермионы сжиматься в тугой узел сильней и сильней, уже предвкушая оргазм.
Я выкорчую его из тебя, горячий злой шепот коснулся ее уха. Если он дотронется до тебя еще хотя бы раз уничтожу. Клянусь.
Я. Выебу. Его. Из тебя. Из твоего тела. Из твоей души. Из жизни, размеренно перечислял он, сопровождая каждое слово мощным и глубоким толчком.
От всего происходящего от обжигающего шепота, от слов, от того, как он двигался Гермионе казалось, что она в каком-то бреду. Где она сейчас? Кто она? Все оказалось забыто. Кроме этого человека, претендующего на каждую частичку ее души и тела. Толчки Малфоя стали еще быстрей, и Гермиона почувствовала приближение оргазма.
О, Господи Глупый Я же твоя Только твоя Люциус, не останавливайся, прошу бессвязно стонала она. Как ты мог подумать, что есть кто-то еще, кроме тебя?.. Никого Никого не было с тех пор, как договорить Гермиона не успела.
Отчаянно выкрикнув напоследок его имя, она ощутила, как растворяется в накатившей волне наслаждения. И словно из-под воды услышала гортанный торжествующий стон Малфоя, оказавшегося во власти собственной разрядки.
Потом они еще долго не шевелились, так и оставаясь слитыми и постепенно успокаивая дыхание. Казалось, прошла целая вечность, когда Люциус неспешно отстранился и, на ходу оправляясь, поднял упавшее кресло. Гермиона привстала со стола и, еще слегка подрагивая, тоже начала приводить себя в порядок.
«Свитер задран почти до шеи, джинсы с трусиками сползли к лодыжкам. Хороша! Ничего не скажешь», она ощутила, как бедра и низ живота побаливают там, где только что настойчиво бились о край столешницы.
Люциус спокойно, без единой эмоции взглянул на нее перед уходом.
Завтра вечером я жду тебя в Малфой-мэноре. И хочу, чтобы ты осталась на ночь, категоричность в его голосе сочеталась с некоторой прохладой.
Гермиона промолчала, ничего не ответив. Но Малфой и не ждал ответа. Потому что оба знали: завтра вечером она будет в поместье.
Какое-то время Люциус просто стоял и смотрел на нее. Взглянув на него, Гермиона с ужасом осознала, что сейчас он должен уйти: пришло время расстаться. Он слегка шевельнулся, будто собираясь снова подойти к ней, но, взяв себя в руки, остановился и замер. Гермиону болезненно кольнуло разочарование. Нет, она понимала, что нежного и ласкового прощания сегодня у них не получится, но это казалось и не столь важным. Отголосками их безоговорочного, страстного и неодолимого влечения друг к другу был сейчас напоен даже воздух. Малфой напоследок еще раз пробежался взглядом по ее фигуре, потом повернулся и быстро вышел из кабинета, оставив после себя лишь пьянящий аромат.
Несколько минут она просто сидела, бездумно уставившись на гладкую поверхность стола и даже порой проводя по нему ладонью, будто напоминая себе о том чувственном безумии, которое охватило их совсем недавно. Затем, в конце концов, взяла себя в руки и занялась работой.
Но погрузиться в нее полностью так и не смогла: мысли постоянно возвращались к Люциусу и к его категорично предъявленному ультиматуму. Гермиона понимала, что тема не закрыта, и к ней, так или иначе, им придется вернуться. И очень скоро. Поэтому, увидев на часах, что конец рабочего дня уже близок, не поняла радоваться этому или огорчаться.
В квартиру она вошла словно сомнамбула, даже не обратившись к Рону с привычным приветствием. Он сам пробормотал холодное: «Привет», когда обернулся и заметил ее появление.
Привет, бесстрастно ответила Гермиона, не понимая, зачем, для чего и к кому вернулась, придя сюда.
«Люциус, по сути, прав Приятного мало, когда твоя женщина, проведя весь день с тобой, возвращается вечером к другому. Чтобы поужинать и лечь с ним в постель»
Внутри снова что-то болезненно сжалось, и Гермиона поняла, что думать об этом дальше сил не осталось. Тем более что ей предстоял очередной раунд гадкой и подлой лжи: необходимо было придумать убедительную причину своего отсутствия на завтрашнюю ночь. Переодевшись и наскоро приготовив ужин, она пригласила Рона за стол и только тогда, собравшись с духом, заговорила.
Сегодня звонила Милли Помнишь, это моя подруга еще с начальной школы? У нее сейчас трудный период случились какие-то серьезные неприятности, Гермиона старалась говорить небрежно, но как можно искренней. Она просила завтра навестить ее и, если будет возможность, то остаться переночевать. Я не смогла отказать, бедняжка так расстроена. Ты же знаешь, что после смерти матери она осталась совсем одна
Подняв глаза от еды, Рон уставился на нее с такой откровенной враждебностью, что Гермиона осеклась и замолчала, снова почувствовав себя редкой дрянью. Она ковырялась в тарелке, зная, что он продолжает буравить ее взглядом, и нервно сглотнула, молясь про себя, чтобы Рон поверил этой наглой лжи. Тот медленно вышел из-за стола и включил телевизор.