Утром Рон сразу же обратил внимание, что от недавней угрюмости подруги не осталось и следа, и поначалу даже выдохнул с облегчением. Что ни говори, а перепады ее настроения беспокоили не на шутку. Сейчас же Сейчас она собиралась уйти на работу и выглядела такой красивой и сияющей, что Рон был счастлив. Счастлив несколько минут,
пока в голову вдруг не пришла нелепая, но ужасная мысль, которую, испугавшись, он тут же отбросил на задворки сознания.
«Нет! Этого не может быть» еще какое-то время убеждал Рон самого себя.
Зайдя в кабинет около половины девятого, Гермиона сразу же проверила расписание и еще раз убедилась, что встреча с Люциусом Малфоем назначена на девять. Коротко встревожилась о том, что подумают Ормус и Присцилла о таком раннем визите, да еще и в понедельник, но почти сразу же поняла, что это волнует ее меньше всего на свете. На стене невыносимо медленно тикали часы, и Гермионе снова начало казаться, что от мучительной тоски тело вот-вот скрутит судорожная боль. Ровно в девять в приемной раздался низкий голос Люциуса, который что-то негромко и коротко уточнял у секретаря. Гермиона поднялась из-за стола. Казалось, все ее существо превратилось в ожидание.
* * *
Люциус не постучал. Он появился в неожиданно открывшейся двери, и Гермионе показалось, что высокая мощная фигура почти заполнила собою ее маленький кабинет. Малфой быстро закрыл дверь, пробормотал пару заклинаний и, на ходу отбрасывая мантию, в несколько шагов стремительно преодолел разделяющее его с Гермионой расстояние.
Рты их тут же встретились жарко, отчаянно, голодно. И жажда их была настолько велика в этот миг, что казалось, весь мир вокруг исчез растворился так же, как они растворились в объятии, будто сливаясь.
Лихорадочно скользнув рукой вниз, Люциус задрал юбку, тут же грубо разрывая на Гермионе нижнее белье. Потом приподнял ее, заставив обхватить себя ногами, и крепко прижал к стене. Когда же, оторвавшись от губ, начал жадно целовать шею, она услышала тихий мучительный стон.
Приколотые к стене документы смялись за спиной и слетели на пол, а Гермиона судорожно уцепилась за верхнюю полку ближайшего шкафа. Еще несколько мгновений и звякнула пряжка ремня у расстегивающихся брюк, а затем Твердая пульсирующая плоть оказалась совсем рядом, и хотелось лишь одного:
«Скорей! Скорей»
Она негромко охнула, когда Люциус одним быстрым и мощным толчком вошел в нее. Схватившись за полку сильнее, Гермиона позволила ему слегка отодвинуться, но лишь затем, чтобы следующим движением вернуться снова, еще глубже.
«Господи, да... Еще! Как я же смогла прожить без него эти дни?»
Малфой неспешно и размеренно двигался, и каждый его толчок приближал Гермиону к пику наслаждения. Она чувствовала, как волна накатывающегося оргазма становится все больше и больше: еще совсем чуть-чуть и эта волна накроет с головой. Глухо застонав, Гермиона открыла глаза, чтобы тут же встретиться с обжигающим взглядом Люциуса. И это стало последней каплей.
Попутно отметив исказившиеся от предвкушения черты его лица, Гермиона ощутила, как ее подхватывает ожидаемая волна, обрушиваясь сильнейшим чувственным восторгом. Тем восторгом, что заставил гореть и дрожать, кричать и плакать, почти проваливаясь в обморок. И почти сразу почувствовала его последние хаотичные и стремительные рывки, сопровождаемые громким удовлетворенным рыком.
Все еще тяжело дыша, они оторвались друг от друга и сползли по стене, не в силах держаться на дрожащих подгибающихся ногах. Ни единого слова пока так и не прозвучало, и тишину кабинета нарушало лишь их быстрое рваное дыхание.
Какое-то время они так и сидели молча, еще приходя в себя после неистовой близости, а когда чуточку успокоились, Люциус повернулся к ней и с легкой насмешкой, будто ни в чем не бывало, протянул, привычно растягивая слова:
Доброе утро, мисс Грейнджер.
Улыбнувшись, Гермиона потянулась к нему и, находя ртом губы, выдохнула:
Спасибо тебе за подарок
Поцелуй их был, хотя и спокойным, но глубоким и бесконечно чувственным. Скользя языками, танцующими друг с другом, они целовались еще и еще, пока Гермиона снова не услышала его тихий стон, заставивший внутри что-то дрогнуть. Неохотно оторвавшись от губ Малфоя, она произнесла вслух то, что мучило все дни разлуки.
Выходные стали для меня адом.
Соглашусь.
Я все время хочу тебя. Хочу, чтобы ты все время был рядом. Это ненормально, да?
Абсолютно нормально.
Несмотря на уже столь привычный оттенок фирменного высокомерия, Гермиона ощутила в его ответе искренность. Потому что и сам Люциус чувствовал то же, что и она.
Медленно поднявшись, Малфой поправил одежду и уселся в кресло, как будто ожидая, что сейчас начнется их привычная официальная беседа. Гермиона, по-прежнему оставаясь на полу, встретилась с ним взглядом: Люциус выглядел так, будто несколько минут назад ничего и не произошло. Опершись локтями на подлокотники кресла, он казался совершенно спокойным. И это холодное высокомерие
одновременно бесило и возбуждало.
«Ну уж нет! Сейчас ты запоешь у меня по-другому»
Не отводя глаз, она тихо, но достаточно твердо произнесла: