Добрый день, мисс. Чем я могу помочь вам?
От неожиданности Гермиона вскрикнула и обернулась, невольно прижав руку к груди.
Перед ней стоял невысокий худощавый старик с длинным заостренным лицом и пристальным взглядом. Его абсолютно лысую макушку обрамлял венчик седых волос, спускающихся к самой шее. На кончике тонкого носа искусно балансировало пенсне, расположенное так далеко от глаз, что Гермионе даже стало интересно, как вообще он может разглядеть хоть что-нибудь. Однако в небольших, похожих на бусины, глазах старика светился острый незаурядный ум и приличествующее моменту дружелюбие.
Немного оправившись от такого внезапного появления, она смогла проговорить:
Господин Опелхарст, если не ошибаюсь?
Совершенно верно.
Меня зовут Гермиона Грейнджер. И я хотела бы узнать, не сможете ли вы отреставрировать одну вещь...
Я знаю, кто вы, мисс Грейнджер. Не стоит утруждаться представлениями. Итак, что это за вещь, которую вы хотите отреставрировать?
Поначалу удивившись, потом Гермиона вспомнила, что они трое (она с Гарри и Роном) до сих пор остаются довольно известными в магическом мире людьми. И потому удивляться осведомленности этого чудаковатого волшебника однозначно не стоило. Она повернулась и показала на футляр.
Вот. Это виолончель.
Вижу, что не гитара, усмехнулся Опелхарст. Зубы были у него мелкие и на удивление заостренные.
Почувствовавшая себя вдруг глупо Гермиона растерялась и сделала шаг назад, но уже через секунду решительно продолжила:
Долгое время вещь пролежала на чердаке. На корпусе незаметно каких-то трещин или повреждений, но мне кажется, виолончель нуждается в некоем обновлении она наклонилась и щелкнула застежкой, не заметив, как глаза старого волшебника тотчас же вспыхнули, увидев инструмент.
Велев ей следовать за собой еле заметным кивком, Опелхарст направился вглубь магазина, и Гермиона с некоторой опаской послушно шагнула за ним. Они подошли к большому столу, над которым на небольших крючках висело множество самых разнообразных инструментов и приспособлений.
Гермиона аккуратно положила виолончель на столешницу из толстенного стекла, и Опелхарст тут же склонился над инструментом, перед этим нацепив на нос круглые большие линзы вместо пенсне. Несколько минут он без слов осматривал принесенное, а потом снял линзы и обратился к Гермионе:
Что сказать, мисс Грейнджер К сожалению, мы не занимаемся творениями маглов, и уж тем более их музыкальными инструментами. Хотя эта вещь, безусловно, могла бы стать исключением, и я с удовольствием взялся бы за ее реставрацию. Но боюсь, что мало чем смогу помочь вам и этой великолепной вещи. Даже искренне желая этого.
Лицо Гермионы
заметно помрачнело.
Но почему?
Видите ли, я по привычке буду использовать магию, чтобы исправить все поломки и привести ее внешний вид в порядок, но Будет лучше, если этим займется специалист-магл, практикующий в подобной области. Боюсь, что магия может только навредить этому прекрасному творению. Оно было создано несколько веков назад и создано руками магла. Не побоюсь этого слова, великого магла. Поэтому только опытный мастер-магл сможет восстановить его великолепие в полной мере.
На лице Гермионы мелькнуло нескрываемое сомнение: не верилось, что реставрация с помощью магии может повредить инструменту. И Опелхарст, конечно же, заметил его.
Мисс Грейнджер, неужели вы не знаете, что именно принесли мне? и, увидев, как Гермиона покачала головой, изумленно вытаращил глаза. Мерлин Но это же виолончель, сделанная великим Антонио Страдивари.
От изумления рот Гермионы невольно приоткрылся. Струнные инструменты Антонио Страдивари, знаменитого итальянского мастера 18 века, были известны во всем мире. И славились своим поистине совершенным исполнением. Их звучание было легендарным, близким к идеалу, почти мистическим. Ведь после смерти мастера создать подобные шедевры не удавалось даже его сыновьям. Самые лучшие музыканты мира почитали за честь играть на творениях Страдивари. И те немногие экземпляры, что дожили до сегодняшнего времени, чаще всего принадлежали каким-то невероятно богатым меценатам и коллекционерам, или же виртуозным виолончелистам, которые были, как правило, лишь временными хранителями этих шедевров, а не хозяевами. Инструменты Страдивари ценились баснословно дорого, тем более виолончели, ведь их количество, в отличие от скрипок, пересчитывалось по пальцам, и стоили они миллионы. Поэтому наткнуться на нечто подобное случайно, в частных руках, да еще и бесконечно далеких от мира музыки, казалось просто неслыханным.
На какое-то время Гермиона даже потеряла дар речи, но потом сумела пробормотать:
А вы уверены, что это Страдивари?
Совершенно уверен. Великого мастера, конечно, регулярно подделывают, и иногда весьма неплохо, но я не сомневаюсь, что это подлинный инструмент Страдивари. Видите ли, я провел небольшую экспертизу, пока осматривал виолончель, и могу сказать, что подпись на ней действительно является подписью Страдивари, в этом нет никаких сомнений. Могу даже сказать, в какое время жизни он изготовил ее примерно в 1719 году, то есть в период настоящего расцвета своего таланта. Таким образом, с моей стороны не будет слишком смелым утверждение, что музыкальный инструмент, который вы принесли ко мне сегодня, практически бесценен.