Приветствуя высокого гостя, Мерона многозначительно закашлялась в сторону нартий. Но те даже не пошевелились навстречу гостям, лениво перевернувшись на другой бок.
- Что тебя привело сюда, мой аграт? - нехотя осведомилась я, бегло прощупывая его громил.
- Я принес Внимающей свою просьбу, - не моргнув глазом, обрадовал он. - Это ж всем дозволяется.
- Просьбы приносят в Орден, - вконец затосковав, напомнила я общеизвестный факт.
- Орден далеко, - вполне учтиво напомнил и он.
Безобидные слова прозвучали угрожающим уточнением моего нынешнего положения. Дескать, вы не у себя дома, барышня. И негоже забывать, от чьей милости зависят судьбы живущих на
при чем здесь еще и Раутмар. - Орден Отражения в лице Внимающей именем Ксейя лишает своего благословения тебя, воин, и твою кровь. Я накладываю на тебя темную стигму Ордена. И пусть боги сами покарают тебя своей волей в свой час. В лице Ордена Отражения ты лишаешься защиты, на которую имеет право всяк живущий. Ты не увидишь боле нашего лица, и мы не желаем видеть твоего.
Как бы это так выразится поточнее: меня не просто не поняли - вообще не услышали. До него не дошло ни единой буквы, не то, чтоб целый кусок литературного текста. Мне кажется, миссис Далтон должна проработать новый текст проклятья, адаптированный под неискушенные умы северной глубинки.
- Вы его прокляли, Сиятельная? - не совсем понял смысла процедуры и Энагсор.
- Я отказала ему в поддержке и защите Ордена Отражения перед богами, - уже по буквам растолковала я. - Все живущие на этих землях имеют на них право. Внимающая готова прийти на помощь каждому, если это не противоречит воле богов. А твоему воину отказано в этом праве и привилегии.
Энагсор нахмурился, и в душе у него завозилась суеверная настороженность. Ну, а проклятый заржал в голос. И сделал несколько шагов в сторону кучки приятелей, приглашая тех повеселиться. Этого было более чем достаточно: охальник потерял равновесие, споткнулся и рухнул плашмя, угодив виском на небольшой камушек. Несколько странновато упал: даже не попытался помочь себе руками. Впрочем, этого никто и не заметил: извилины во всех мозгах проворачивались с разнокалиберным скрипом. Народ пытался связать воедино слова Внимающей с физическим телом, навернувшимся совершенно нелепым образом на ровном месте. Руки непроизвольно потянулись к ножнам. В головах царила круговерть чувств, делящихся на две группы: с этим надо что-то делать, и что, собственно, с этим поделать? Энагсор дал знак разобраться с недвижным телом. Перевернули, обследовали, недоверчиво уставились на меня. Знакомое недоумение в глазах: если это я, то, как умудрилась, не сходя с места? А если не я? Людям, привыкшим, не стесняясь, распоряжаться чужими жизнями - на том простом основании, что у них есть меч - безверие вредно. Особенно, если собственные выключатели у таких барахлят. И тогда у общества остается единственная надежда: вера во внешний ограничитель, работа которого от тебя не зависит. Так что, хочешь-не хочешь, пытайся вести себя хоть сколько-нибудь прилично.
- Он разбил башку о камень, - тоном отчитывающегося сборщика налогов поделился со мной Энагсор, оставив в покое труп. - Камешек-то плевый. А его собственной башкой можно было катапульту заряжать. Как такое возможно?
Я ничего не сказала. Я изо всех сил сдерживалась, дабы не рвануть к Рух-аре, будто ослица с подожженным хвостом. Та уже медленно поднялась и развернулась. Соседний плюгавый кустик ворохнулся, и через мгновенье Тех привычно взобрался по мне, как по деревяшке. Рах уже скалилась с плеча Мероны, величественно вышагивающей в сторону Красотки. Та вырастала навстречу ей из земли с неторопливой и необратимой мощью цунами. Я подплывала к Рух уже на последнем издыхании деланной отваги. Нартия буквально подцепила меня на ходу своей передней полу-лапой, взгромоздив на предплечье. Знакомым сволочным финтом плеча под зад натправила к седлу. Замок страховочного ремня и крылья сработали одновременно - затылком она видит, что ли? Тех вцепился в переднюю луку, возбужденно треща один из военных гимнов лайсаков. Я, как всегда на взлете, стиснула веки, зубы, кулаки, ноги в карманах седла и сердце в пятках. Сжалась в комок и не собиралась открывать глаз до тех пор, пока по бокам не смолкнет грохот крыльев.
Он не смолк, издевательски наращивая децибелы. Не сразу и поняла: грохочем не мы с Рух-арой, а какая-то тварь под нами. Тварь звалась пыльной, шумной, беспорядочной свалкой с претензией на воинскую схватку. Вперемешку с пешими вояками Энагсора крутились разгоряченные обры, на которых вопили и рубили все, что ниже крупа, какие-то всадники. Обры хрипели, копыта рвали землю. Люди орали, мечи летали, тела подпрыгивали, уворачивались, изгибались, метались и падали. Со скальной площадки в стороне от светопреставления, куда ретировались наши осторожные дамы, лиц было не разглядеть. А от эмоционального торнадо я закрылась наглухо - моя психика не железная. В принципе, междоусобные хлопоты соран нас не касались. Мы улетим с часу на час, и навсегда распрощаемся с царствующей династией Сор-бискира..., надеюсь! Но что-то держало меня на крючке.