Я покачала головой. Каждый день один и тот же ответ.
Завтра я пойду в скрипторий с тобой, сказала тетя. Вдвоем мы сможем читать быстрее.
Это заявление одновременно удивило, обрадовало и обеспокоило меня.
А если Фаддей проснется и увидит, как ты читаешь Харановы бумаги? Если поймают меня, я всегда могу сказать, что взяла документ по ошибке, что его не убрали на место. Но ты Писец отправится прямиком к Харану.
Не беспокойся о Фаддее.
Почему?
Мы угостим его моим особым напитком.
На следующее утро я явилась в скрипторий с лепешками и пивом напитком, который египтяне поглощают целыми днями, словно воду или вино. Я поставила чашу перед Фаддеем:
Мы заслужили небольшую передышку, как ты считаешь?
Не знаю, право, что сказал бы Харан, неуверенно покачал головой он.
Думаю, дядя не станет возражать, но если что, я скажу, что это была моя идея. Ты добр ко мне, и я хочу отплатить тебе.
Тогда он улыбнулся и поднял чашу, а я почувствовала укол совести. Он действительно был добр ко мне, всегда терпеливо исправлял мои ошибки, учил подчищать чернильные пятна специальным горьким настоем. Подозреваю, Фаддей догадывался, что я ворую папирус для собственных нужд, но закрывал на это глаза. И чем же я ему отплатила? Опоила сонным зельем, которое Йолта с помощью Памфилы изготовила из цветков лотоса.
Очень скоро старик чудесным образом впал в забытье. Я избавилась от своего пива, вылив его в окно в кабинете Харана, и открыла шкаф. К появлению тетки все было готово. Мы разворачивали свиток за свитком, закрепляли их на специальных барабанах и читали, сидя бок о бок за моим столом. Йолта оказалась необычайно шумной читательницей. Она все время бурчала, хмыкала, охала и ахала, натыкаясь на сведения, которые поражали или расстраивали ее.
Мы одолели свитков десять или двенадцать, но так и не нашли никаких упоминаний о Хае. Йолта пробыла со мной почти час больше рисковать мы не могли, однако Фаддей так и не проснулся. Я пригляделась к нему, проверяя, жив ли он: дыхания было почти не слышно, и вдохи показались мне слишком редкими. Когда старик все-таки проснулся и принялся в изнеможении зевать, я испытала огромное облегчение. Как всегда, мы оба сделали вид, что ничего особенного не произошло:
Вам с Памфилой стоит знать меру, сказала я Йолте по возвращении. Хватит и половины того, что вы подмешали сегодня.
Думаешь, Фаддей что-то заподозрил?
Нет, думаю, он хорошо отдохнул.
V
Наши тайные походы в скрипторий затянулись на всю осень и зиму. Через месяц после первой вылазки Йолта стала наведываться в кабинет не чаще раза в неделю, чтобы отвести возможные подозрения от Фаддея, да и сколько же можно было угощать его пивом. Наши занятия замедлились, когда Харан подхватил какую-то желудочную хворь и несколько недель не выходил из дома. Тем не менее к этому времени мы просмотрели все свитки из шкафа и теперь знали о делах Харана гораздо больше, чем нам хотелось бы. Живот Фаддея раздувался от пива. Мы же не нашли ни единого доказательства того, что Хая жива.
Я лежала в траве, рассматривая клочковатые облака в небе, и задавалась вопросом, почему же Иуда мне не пишет. Гонец из Галилеи добирался до Александрии за три месяца, мы же провели здесь уже двенадцать. Может, Иуда нанял ненадежного посланника? Или в дороге с гонцом приключилась беда? Антипа мог давным-давно прекратить поиски. Я вонзила ногти в подушечку большого пальца. Почему Иисус не послал за мной?
В день, когда муж сообщил мне, что начинает свое служение, он прижался лбом к моему лбу и закрыл глаза. Я попыталась представить это представить Иисуса. Но его черты уже утратили прежнюю четкость. Это медленное исчезновение ужаснуло меня.
Памфила принесла наш ужин.
Накрыть вам в саду? спросила она, входя во двор.
Я села, и образ Иисуса рассеялся, вызвав у меня внезапное и острое чувство одиночества.
Давай поедим здесь, предложила Йолта, откладывая кодекс.
Не было ли писем сегодня? спросила я Памфилу. Она обещала извещать меня о прибытии гонцов, но я все равно каждый день повторяла вопрос.
К сожалению, нет. Она с любопытством посмотрела на меня. Должно быть, это очень важное письмо.
Мой брат обещал написать, когда мы сможем без опаски вернуться в Галилею.
Памфила резко остановилась, отчего поднос у нее в руках подскочил.
Лави уедет с вами?
Без него нам в дороге не справиться. Я слишком поздно поняла, что ответила не подумав. Сердце Лави принадлежало Памфиле, и она, по всей видимости, отдала ему свое. Если ей станет известно, что письмо приведет к разлуке с Лави, не станет ли она скрывать его от меня? Можно ли ей доверять?
Она налила вина сначала Йолте, затем мне и протянула нам миски с чечевичной похлебкой, приправленной чесноком.
Если Лави поедет со мной, я позабочусь, чтобы ему хватило денег вернуться в Александрию, заверила я.
Она сухо кивнула.
Йолта нахмурилась. Я без труда прочла тетины мысли: «Понимаю, ты хочешь заручиться расположением служанки, но будут ли у тебя средства, чтобы сдержать слово?» Кроме того, отложенных на обратную дорогу драхм хватит лишь на то, чтобы заплатить Харану еще за четыре месяца, не больше.