Вспомнив Энхедуанну, которая подписывала свои сочинения, я снова открыла кодексы и подписалась: «Ана». Не «Ана, дочь Матфея»; не «Ана, жена Иисуса». Просто Ана.
Был только один кодекс, который я оставила неподписанным: когда я взяла перо, чтобы поставить свое имя рядом с названием «Гром. Совершенный разум», рука отказалась слушаться. Слова в книге принадлежали мне, но в то же время были надиктованы другим голосом. И я закрыла кожаную обложку.
Когда я разложила кодексы в нише, а потом водрузила на них чашу для заклинаний, меня охватил благоговейный трепет. Я отступила назад, любуюсь зрелищем, и в это время в комнату вошла Йолта. Рядом с ней стояла Памфила.
XXVI
Я неловко возилась с узлом, пытаясь развязать шнурок. Когда мне удалось с ним совладать, я заглянула внутрь и увидела свиток пергамента. Больше всего на свете я мечтала выхватить его и немедленно прочесть, но вместо этого лишь небрежно затянула завязки. Йолта бросила на меня быстрый
взгляд, видимо понимая, что я хочу прочесть письмо в одиночестве:
Три дня назад его принес нарочный, подала голос Памфила. При первой же подвернувшейся возможности я наняла повозку, запряженную ослом. Апион думает, что я навещаю родню в Дионисии: я убедила его, что мой отец болен.
Спасибо, Памфила. Ты исполнила мою просьбу.
Благодари Лави, проворчала она. Это он настоял, чтобы я все эти месяцы оставалась у Харана, дожидаясь твоего письма. Будь на то моя воля, уже давно ноги бы моей там не было. Кажется, мой муж предан тебе куда больше, чем мне.
Я не знала, что на это сказать: возможно, она была права.
Как дела у Лави? поинтересовалась я в надежде отвлечь Памфилу.
Он доволен работой в библиотеке. Начальство осыпает его похвалами. Я забегаю к нему при любой возможности. Теперь он снимает собственное жилище.
Не распечатывая письмо, я продлевала свои мучения, однако была слишком обязана Памфиле, поэтому продолжала терпеливо слушать.
Ты заметила солдат у сторожки по дороге сюда? спросила Йолта.
Да. Их же я видела и в доме Харана. Один из них появляется у нас каждую неделю.
Ты не знаешь, о чем они говорят? спросила я.
Думаешь, я буду подслушивать под дверью? Она сердито посмотрела на меня.
О нет, я не хочу, чтобы ты подвергала себя опасности.
Будь осмотрительна, когда станешь проезжать мимо солдат, посоветовала Йолта. Тебе ничего не угрожает, но они проверяют всех, кто едет на восток, надеясь схватить нас с Аной. Тебя обязательно остановят. Если начнут задавать вопросы, говори, что никогда о нас не слышала. Прикинься, будто торгуешь папирусом.
Торгую папирусом, передразнила Памфила и вновь устремила на меня обвиняющий взгляд. Не думала, что мне придется столько лгать ради тебя. Жду не дождусь, когда это закончится, продолжала она. Теперь, когда ты получила свое письмо, я хочу только оставить работу у Харана и жить с мужем.
Я крепче стиснула пальцы вокруг письма. «Потерпи, Ана, уговаривала я себя. Ты так долго ждала! Что значат еще несколько минут?»
Что нового у Харана? спросила Йолта.
Утром после вашего побега он так раскричался, что вопли разносились по всему дому. Хозяин в ярости обыскал ваши комнаты в поисках любых зацепок, разодрал в клочья постельное белье и перебил все кувшины с водой. И кто, вы думаете, должен был убирать все это?! Я, разумеется. Скрипторию тоже не поздоровилось. Придя туда, я обнаружила пролитые чернила, сломанный стул и груды свитков на полу.
Харан не заподозрил тебя в пособничестве? спросила я.
Он удовольствовался тем, что возложил вину на Лави, но сначала допросил меня и остальных слуг. Даже Фаддея не пощадил. Она сжала кулаки и передразнила Харана: «Как им удалось бежать? Неужто они превратились в дым и просочились сквозь щель под запертой дверью?! Может быть, вылетели в окно?! Кто из вас отпер дверь?» Хозяин даже угрожал выпороть нас. Мы спаслись только благодаря вмешательству Апиона.
Я понимала, сколько вынесла бедная женщина, находясь под крышей дяди и разлученная с Лави.
Прости меня, сказала я. Ты была нам храбрым и верным другом. Я придвинула к Памфиле скамью. Отдохни. Я скоро вернусь. Йолта принесет тебе питье и еду. Сегодня заночуешь у нас.
Я выбралась со двора и поспешила мимо дома собраний, мастерской, хижин других терапевтов, хлева и сарая для животных. Мне потребовалась вся моя воля, чтобы не броситься бегом, однако, оставив позади эвкалиптовое дерево, я сначала ускорила шаг, а затем взлетела вверх по склону.
На полпути к утесам я опустилась на землю, привалившись спиной к валуну мне нужна была хоть какая-то опора. Сердце бешено колотилось. Я глубоко вздохнула, развязала мешок и вытащила пергамент.
Дорогая сестра,надеюсь, ты получила мое предыдущее письмо, в котором я объяснял причины, делающие ваше возвращение небезопасным.
Угроза твоей жизни в Галилее еще не вполне миновала, хотя уже и не так велика. Антипа теперь полностью поглощен мечтой получить от Рима титул царя иудеев.На прошлой неделе мы пересекли границы Иудеи, направляясь в Иерусалим, где и останемся на Пасху. Власть Антипы не распространяется на эту землю. Поспеши же присоединиться к нам. Отплывай с Лави в Иоппию, а оттуда иди в Вифанию, где мы все сейчас живем в доме Лазаря, Марии и Марфы.
Близится наступление царства Божьего. Огромные толпы людей по всей Галилее и Иудее приветствуют Иисуса как мессию. Он верит, что время пришло, и хочет, чтобы ты была с ним. Он велел мне убедить тебя, что он в полнейшей безопасности, однако я должен сказать тебе, что это не так. Народ воодушевлен появлением мессии, вокруг много говорят о восстании. Иисус каждый день проповедует в храме. С самого входа в Иерусалим за нами по пятам следуют шпионы. Стоит лишь начаться беспорядкам в храме, и стража арестует его, в этом у меня почти нет сомнений. Иисус продолжает верить, что пришел принести не меч, но мир . Но я зелот в той же мере, в какой и киник. Я знаю лишь одно: нельзя упустить момент. Если так суждено, в праздник Пасхи я сделаю то, что должен, и тогда люди наконец восстанут и сбросят римское ярмо. Я принесу в жертву одного ради блага многих. Я пишу тебе, сидя во дворе дома Лазаря, где твоя подруга Тавифа перебирает струны лиры, наполняя воздух сладчайшей музыкой. Иисус отправился на Масличную гору помолиться. Он тоскует по тебе, Ана, и поручил мне написать, что он любит тебя. Мы ждем.
Твой брат Иуда, десятого дня месяца шебата