Раздались шаги. Я обернулась к двери: передо мной в лучах солнца стояла Диодора.
Ты здесь. Мне хотелось удостоверить вслух событие, в которое я не могла поверить.
Истинно так, подтвердила Скепсида, заходя в комнату вслед за Диодорой. Глаза наставницы сияли от удовольствия.
Я обняла сестру и почувствовала слезы у нее на щеках.
Как ты сюда попала? спросила я.
Диодора оглянулась на Скепсиду, которая как раз вытаскивала из-под стола скамью, чтобы на нее усесться.
Я отправила письмо в храм Исиды Целительницы и попросила Диодору прийти, пояснила наставница.
У меня не было никаких сведений о вас, пока я не получила ее письмо, сказала Диодора, держа меня за руку. Когда вы так и не появились в храме, я поняла: с вами случилась беда. Мне нужно было убедиться самой, что вы живы и благополучны.
Ты останешься с нами?
Жрица храма разрешила мне отлучиться на любой срок.
Поселишься вместе с Аной и Йолтой, распорядилась Скепсида. В комнате как раз поместятся три постели. Заправив за ухо выбившуюся прядь, она внимательно посмотрела на Диодору. Я вызвала тебя, чтобы вы с матерью побыли вместе, но еще и ради себя. Ради терапевтов, если точнее. Ты нам нужна. Среди членов общины есть старики и больные, и за ними некому ухаживать. Ты постигла искусство врачевания. Если останешься с нами, это принесет нам большую пользу.
Вы хотите, чтобы я жила с вами? уточнила Диодора.
Только если ты жаждешь тихой, созерцательной жизни. Только если стремишься учиться и хранить память о Боге живом. То же самое она говорила нам с Йолтой.
Но ваш Бог Бог иудеев. Мне о нем ничего не известно, я служу Исиде.
Мы расскажем тебе о нашем Боге, а ты нам о своих. И тогда вместе мы обретем Бога единого.
Диодора не ответила, но лицо ее просветлело.
Йолта знает о том, что ты здесь? спросила я.
Еще нет. Я только что пришла, и Скепсида попросила позвать тебя с нами.
Мне хочется, чтобы ты увидела лицо Йолты, когда она узнает, кто пришел, подтвердила Скепсида. Она скользнула взглядом по аккуратно рассортированным и разложенным в стопки свиткам. Молюсь о том, чтобы мы вскоре обрели не только лекаря, но и библиотекаря.
Йолта дремала на скамейке во дворе нашей хижины, прислонив голову к стене. Руки ее были скрещены на впалой груди, нижняя губа подрагивали
при каждом выдохе. Увидев, что она спит, мы замерли.
Разбудим ее? прошептала Диодора.
Скепсида подошла к моей тете и потрясла за плечо:
Йолта Йолта, смотри, кто пришел.
Оставьте меня в покое, огрызнулась тетка, открывая глаза.
Как думаешь, Диодора, усмехнулась Скепсида, оставим ее в покое?
Йолта вздрогнула и устремила потрясенный взгляд мимо наставницы туда, где стояла Диодора.
Думаю, нам и правда стоит уйти, подначила я. Спи дальше, тетя.
Тут Йолта улыбнулась и сделала Диодоре знак подойти и сесть рядом. Когда они обменялись приветствиями, тетя подозвала и меня. Я села по другую руку от нее. Йолта подняла взгляд на Скепсиду и произнесла:
Мои доченьки.
XXII
У тебя переменилось настроение, заметила Диодора. Ее учили наблюдать за организмом людей, поэтому мало что могло от нее укрыться.
Я подумала о муже, призналась я и рассказал о нашей разлуке и о том, как горько мне быть вдали от Иисуса. Я жду письма с известием, что мы можем вернуться.
Диодора замерла:
Мы?! Думаешь, Йолта уедет с тобой?
Я уставилась на нее, и мы замолчали. Когда Диодора пришла к нам в дом Харана, слова Йолты об отъезде в Галилею расстроили девушку. Она объявила, что не хочет там жить. Зачем я снова заговорила об этом?
Йолта не раскрывала мне своих планов. Это была правда. Я не знала, поедет тетя со мной или предпочтет остаться здесь.
Диодора поблагодарила меня за честный ответ кивком, и мы продолжили путь в чуть подавленном настроении. Она первой вскарабкалась на вершину и широко простерла руки, вбирая в себя красоту открывшегося вида.
Ана, смотри!
Я торопливо преодолела оставшееся расстояние, и передо мной раскинулось море. Сияющие полосы синего и зеленого цветов, покрытые белой рябью, простирались до самой Греции и берегов Римской империи. Маре нострум , так называют его римляне. Как же далеко отсюда до Галилеи.
Мы отыскали защищенное от ветра укрытие и уселись на землю, прижавшись друг к другу.
После прибытия к терапевтам Диодора болтала без умолку, во всех деталях рассказывая нам о своем взрослении при храме Исиды Целительницы и выспрашивая подробности нашей жизни. Наши ночные посиделки оборачивались мучительной зевотой на следующее утро. Но слипающиеся от недосыпания глаза казались нам с сестрой небольшой платой за общение.
Сейчас Диодора заговорила о Феано, который уже не мог поддерживать порядок в библиотеке из-за болезни:
У него слабое сердце. Скоро оно откажется служить.
Я поддалась журчанию ее голоса, повествующего о симптомах телесных недугов, которые она выслушивала в лечебнице, но вдруг вспомнила, что мне пора приниматься за работу над гимном Софии. До празднования остался всего один день, а я рассиживаюсь на камне, позволяя Диодоре разглагольствовать об изъязвленных стопах.
Удивительно, заметила она, я столько лет провела в храме Исиды Целительницы, но совсем не скучаю по нему.