Если место приносит такой ущерб, зачем гонять сюда скот? спросил Вячеслав. Не проще ли сделать переправу в другом месте?
Это единственное удобное место для переброски моста, ответил Сизов, здесь проходит трасса скотоперегона. Вокруг луга нельзя допускать потрав. В совхозе овец тридцать тысяч голов. Каждая отара, а их в совхозе шестьдесят, проходит через переправу, и почти каждая теряет одну две овцы. За день успевают переправиться не больше десяти отар. Поэтому вся переправа длится неделю, и каждый день погибают десять пятнадцать овец. Словно дань кому-то платим!
Бороться со змеями не пробовали? спросил я.
Пробовали, да толку мало. Посоветовали нам выжечь кусты и траву. Сколько горючего израсходовали, чуть пожар по степи не пустили, а трава снова выросла, и гибель овец продолжается.
А если выжигать каждый год перед началом переправы?
Нельзя. Овцы по выгоревшему месту не идут. Бегут к свежей траве.
Ладно, сказал наш бригадир, пока и мы ничего сказать не можем, но постараемся разобраться.
Сизов отправил Сарсенбая к отаре и велел начинать переправу. Отара Сарсенбая подошла к мосту. Овцы были острижены и поэтому казались очень худыми.
Два чабана помощники Сарсенбая стали у моста. Овцы сгрудились перед мостом. Первыми через мост перешли две собаки. На нашем берегу собаки разошлись в стороны и улеглись возле кустов. За собаками потянулись овцы. Они проходили между чабанами, переходили мост, а на нашем берегу рассыпались цепью. Овцы перебегали от куста к кусту, по пути объедая ветки и сощипывая с земли траву. В кусты овцы не шли. Собаки поднялись и ушли вперед. Сарсенбай с сыном и двумя другими собаками подгонял задних овец. Вслед за отарой два вола перетащили через мост телегу с юртой и чабанскими пожитками. На арбе сидела жена Сарсенбая.
Мы хотели подойти к овцам, но нас не пустили собаки. Они встали на нашем пути, и испытывать судьбу нам не захотелось. Сарсенбай прикрикнул на собак и подошел к нам.
Если возле зарослей пройдем без потерь, значит, аллах помиловал овец! Извините, но стоять здесь у меня времени нет. Отара уходит.
Мы проводим отару до конца зарослей.
Тогда пойдемте вместе.
До самого конца зарослей овцы паслись спокойно.
Слава аллаху! воскликнул Сарсенбай, когда последняя овца благополучно прошла мимо зарослей.
Мы простились с Сарсенбаем и вернулись к мосту, но начало переправы второй отары прозевали, однако и эта отара прошла опасный участок без потерь. Мы и ее проводили, а когда вернулись к мосту, там уже стояла третья отара. Овцы напились, но от воды шли неохотно. Трое чабанов с трудом оттеснили овец к мосту. Как и в отаре Сарсенбая, первыми мост перешли две собаки. Псы знали свои обязанности и заняли свои места по флангам. Овцы колонной перешли через мост, но пастись не стали, а разошлись вдоль зарослей и встали в тени от кустов чингиля. Было уже жарко. Солнце пекло вовсю. Овцы часто часто дышали и старались спрятать голову в тень.
Гей! Гей! Гей! кричали чабаны.
Овцы отбегали в сторону, но тут же останавливались в тени ближайшего куста. Чабаны бегали от одной группы овец к другой, но построить отару в походный порядок им не удавалось. Вдруг одна овца заблеяла, задрала голову и заметалась.
Смотрите! Смотрите! закричал Сизов. Ее укусила змея!
Мы сразу же помчались к отаре, но на пути опять встали собаки. Они бросились на нас с такой яростью, что мы тут же остановились. Доктор закричал чабанам, чтобы они убрали собак. В этот момент еще одна овца заблеяла и, задрав голову, понеслась между кустами. За нею шарахнулись и другие овцы.
Еще одна! всплеснул руками Сизов. Поистине «проклятое место»!
Я заметил, откуда она побежала! крикнул Илларионыч.
Собак отогнали. Мы подошли к кусту, на который указал Илларионыч. Земля вокруг куста была истоптана овцами. Разумеется, никого мы там не нашли.
Надо ветки раздвинуть! сказал Вячеслав.
Мы раздвинули
свои отары на переправу. Выходите к мосту пораньше. Все. Совещание окончено. Вася, развези чабанов.
Не знаю, был ли Вячеслав уверен в успехе, но внешне он держался превосходно. Илларионыч тоже внешне был спокоен. У меня же внутри все дрожало от напряжения; чтобы отвлечься, я старательно работал лопатой. Целый день лазили мы по кустам, помогая наметить границы полосы через «проклятую землю». На подходе к мосту паслись двадцать отар. Вечером приехал директор, немногословный, пожилой казах. Мы познакомились, показали намеченные границы полосы. Директор больше слушал, чем говорил. Потом сказал: Ну ладно. Действуйте! И, забрав с собой доктора, уехал осматривать отары.
Сизов вернулся поздно ночью, но мы не спали.
Ну как? спросил его Илларионыч.
Волков бояться в лес не ходить! отшутился доктор Давайте спать. Утро вечера мудренее!
Спать нам почти не пришлось. Только улеглись, как послышался шум моторов подходивших бульдозеров и тракторов. Один из тракторов притащил за собой повозку с горючим. Пока мы угощали трактористов чаем, стало светать. Потом мы помогали трактористам заправить тракторы горючим. Приехал директор.
И вот бульдозеры один за другим осторожно поползли через мост. Передний опустил нож и ринулся в заросли. Задний остался стоять у моста. Мы пошли следом за первым. Нож бульдозера срезал мелкие кусты у самых корней. Кусты побольше он выкорчевывал вместе с корнями. За бульдозером оставалась полоса голой земли. Метров через двадцать перед бульдозером собралась куча изломанных кустов вровень с мотором. Тракторист отвел машину назад. Второй бульдозер подошел к куче, сдвинул ее за границу намеченной полосы и отошел, освободив место первому.