В самом деле, не так уж плохо они жили, особенно если на соседей посмотреть. Да, ели не досыта, зато каждый день, и домовладельцу платили в срок; отец и муж работали, сын и брат помогали по дому, Сорис неплохо пристроился младшим писарем в контору стряпчего, тоже деньги... Шианни бегала по всему эльфинажу поденщицей денег за это ей, как правило, не перепадало, но хоть кормили, а по вечерам порой утаскивала общий карандаш, чтобы записать что-то свое; какие-то у нее появились мысли о благоустройстве эльфинажа, но с уставшей до тумана перед глазами сестрой она ими не делилась, мол, потом, все потом. Эолан не спорила: она бы тогда все равно ничего не поняла. Главное все живы, здоровы, при деле... все в порядке, напоминала она себе, когда становилось тошно и вместо того, чтобы высказать Неларосу в лицо всю накопившуюся усталость и тоску, заставить его больше заниматься делом и меньше своими опытами, расправляла плечи, повязывала потуже косынку и шла искать, что бы изобразить на ужин. "Блаженная, шептались у нее за спиной. Другая бы давно непутевого муженька поучила уму-разуму, а этой все нипочем! Еще, поди, и гордится! Вот уж два сапога пара..."
Эолан пропускала досужие разговоры мимо ушей, будто не о ней шла речь. Неларос мог многое сделать не только для своей семьи, но и для всего эльфинажа, особенно если ему не мешать... потерпеть ради этого временные неудобства определенно стоило, кто бы там что ни думал.
Тем более что все плохое рано или поздно кончается кончился и тот ужасный сонный год, сменившись вторым, а теперь вот третьим. Эолан встряхнула головой, отгоняя неприятные воспоминания, и только сейчас вспомнила, что забыла раскрутить утром лоскутки, которыми перевязала волосы мода на локоны нынче дошла и до эльфинажа, и хотя женщины постарше ворчали, мол, недостойно эльфов во всем следовать за шемленами, кому было дело до их ворчания? Уж точно не Эолан. "Люди и так забрали у нас слишком много, мы тоже возьмем все, что нам понравится, рассуждала она. Вот моду, например". Ей нравилось видеть свое лицо в обрамлении крупных кудрей, пусть к вечеру от них ничего не оставалось... Рука, потянувшаяся было к узелку надо лбом, замерла в воздухе. Сейчас-то зачем? Распустит волосы перед ужином, как раз все домашние соберутся и будет перед кем покрасоваться! Неларос, кажется, и вовсе ее с локонами не видел, а сегодня как раз посмотрит, если придет пораньше!
Пришел Неларос и впрямь раньше обычного семья еще сидела за столом, но сидел хмуро, ни на кого не глядя.
Что у тебя? С Фенарелем опять поругались? хоть старый кузнец и смирился с соседством, ссоры до сих пор иногда вспыхивали...
Неларос только отмахнулся:
Да нет. Сапоги не идут про колодку все понял, а вот с голенищем... он тяжело вздохнул.
Над этими сапогами Неларос бился уже третий месяц, с тех пор, как Анориата, их хорошего знакомого, постигло несчастье. Бедняга работал в доках, подряжался на самую тяжелую и грязную работу, чтобы хоть как прокормить семью, и вот несколько месяцев назад его зажало между двумя кораблями, раздробив ноги. "Ниже колен живой косточки не осталось, делился Неларос после того, как напросился-таки в гости и осмотрел больного. Даже с костылями не на что опереться будет..." Он говорил, а сам, задумавшись, выводил что-то пальцем на гладких досках стола; возможно, эти невидимые линии соединялись в рисунок ног, какими они должны быть. Сейчас же Неларос невидяще смотрел в свою миску, рисуя ложкой бессмысленные круги, и в неверном свете очага шрамы, покрывающие его левую руку от пальцев до запястья и чуть выше, казались грубее обычного. Почти как переплетенные корни дерева.
А что с голенищем?
Ничего, в том-то и дело. Никак не могу придумать, как сделать, чтобы тяжесть тела приходилась на сапог, а не покалеченные кости, и ходить при этом было не тяжело...
Может, скобы сделать вроде моих?
Не выйдет, Даэлин, еще один безнадежный вздох. У тебя кости-то целы, кривые просто; достаточно было сместить точку опоры, чтобы они росли правильно, а здесь... смещать нечего, понимаешь? Одна-две скобы не потянут, а заковывать всю ногу как ею шагать потом? Тяжело, да и боль будет страшная... даже если сильверит взять, не настолько он легче...
Неларос, хватит! отец даже прикрикнул, чтобы не дать беседе в очередной раз за эти месяцы свернуть к чуть более легкому, чем железо, и бессовестно дорогому сильвериту. И вы двое, прекращайте его подначивать, пока он нас по миру не пустил! Видит Создатель, я уже почти жалею,
что ты мой зять...
А я нет, никогда, даже в минуты самой черной злости, Эолан и подумать не могла повысить на отца голос. И сейчас, хотя от его несправедливых слов зазвенело в ушах, она сдержалась. Только головой тряхнула, как норовистая лошадь, чтобы сбросить негодование.
И тут вдруг стало очень тихо... Неларос смотрел на нее во все глаза, приоткрыв рот, будто впервые видел. Осторожно протянул руку, коснулся ее крупно завитых волос, но не погладил привычно по голове, а взвесил локоны на ладони и тут же отпустил; потянул за одну прядь и разжал пальцы, глядя, как она отскакивает обратно. И резко выдохнул: