Попробую, а в чем именно?
Иона, не так давно получившая повышение из младших горничных аж во фрейлины и успевшая сунуть нос в хозяйскую библиотеку, рассказывала кое-что о любовных играх, и слушать это было... интересно, но странно и немного стыдно, как раньше подглядывать за парнями в банный день. То, чем Эолан теперь занималась свободными вечерами со своим мужем иногда в темноте занавешенной кровати, но чаще все же в банном закутке и при скудном свете было порой даже более откровенным, чем самые смелые описания в книгах, но стыда она не испытывала вовсе. Возможно, потому что не могла назвать это любовной игрой... или вообще хоть какой-нибудь игрой скорее, уроком, где она одновременно была учителем и букварем. И где ученик был просто убийственно серьезен.
Медленно и тщательно он выщупывал ее тело, особенное
внимание уделяя сочленениям: места по бокам головы, где крепится челюсть и перекатываются мышцы, что двигают ушами; точка под затылком, где череп переходит в стержень шеи; выступающий позвонок у основания шеи, сложные сочленения плеч, ключицы, соединяющиеся прямо под горлом просто так и в движении, чтобы лучше понять, какую работу выполняет каждая кость...
Иногда он надавливал слишком сильно, оставляя синяки на тонкой белой коже, скорее неприятные, чем по-настоящему болезненные. Эолан не обращала внимания: синяком больше, синяком меньше, какая разница? Ее кожа без труда растягивалась, подстраиваясь под нужды невероятно гибкого тела, но и синяками расцветала только тронь; когда она была маленькой, мама даже шутила порой, что и ее трогать необязательно достаточно посильнее чихнуть в ее сторону. "С другой стороны, тут же добавляла она, ероша волосы дочери, кто ходит в синяках и не боится получать их снова, того можно уважать". Эолан не боялась в детстве, а сейчас тем более внимания не обращала; конечно, расхаживать в ноющих багрово-синих пятнах приятного мало, но если для хорошего дела и без них никак, значит, так тому и быть.
И почему-то ей даже в голову не приходило, как это выглядит, пока она не стала замечать, как смотрят на нее женщины у колодца: одни с жалостью, другие с тихим понимающим сочувствием, третьи злорадно, будто им приятно было думать, что ее красавец-муж оказался с гнильцой... Заметила лишь тогда, когда Элрик научился спать до первых петухов, позволяя и ей поспать чуть подольше; дело шло к осени, и холод, идущий с юга, не позволял расхаживать с открытыми плечами и шеей, где первые "учебные" синяки уже сошли, зато из-под закатанных рукавов вовсю выглядывали новые, желтовато-зеленые выше локтей и густо-багровые до запястий и ниже, по ладоням, до самых пальцев.
Муж? указывая взглядом на эти синяки, спросила соседка, дружившая некогда с мамой и всегда привечавшая Эолан.
И вот что можно было на это ответить? Врать не хотелось, говорить правду и потом очень, очень, очень долго объясняться тем более желания не было: дома ее ждали сын, сестра и братья, а женщины, что дожидались ведер, почти все навострили уши... И она улыбнулась так томно и загадочно, как только могла:
Ага. Было... довольно занятно.
Не сказать чтобы в эльфинаже никто не страдал от мужниных побоев у многих бывало. Но все знали, что Эолан воспитана вольно и не потерпит, чтобы муж ее распускал руки почем зря, и ее молчание привлекло бы даже больше внимания, чем синяки... Так что пусть все думают, что они с мужем вытворяют всякое из орлейских романов. Дело это житейское и до того безобидное, что даже обсуждать неинтересно когда б еще с любовником, а то с мужем! Лица стоящих рядом женщин тут же поскучнели, зато и у соседки взгляд потеплел, а улыбка из постно-сочувствующей стала понимающей и самую чуточку хитрой; почтенная матрона даже подмигнула на прощанье.
Этого Эолан и добивалась.
Больше ее вопросами не тревожили, а вскоре вовсе забыли приглядываться, да и смотреть было некуда еще не сошедшие синяки скрылись под рукавами теплого платья, а свежие возникали нечасто и уже там, куда так просто не заглянешь. Уроки стали делом привычным, и, к стыду своему, замотанная ежедневными хлопотами с подрастающим сыном, готовкой на всех и мелкими домашними делами, она не всегда понимала, для чего это все. Вот Неларос закончит изучать кости а дальше?
Чтобы двигаться дальше, нужно было железо, много железа, или хотя бы деньги на него, а денег-то не было. Не сказать чтобы они бедствовали: отец неплохо зарабатывал, Шианни с Сорисом брались за подработки сейчас, когда Элрик подрос и, главное, научился спать как следует, в куче помощников Эолан нуждалась гораздо меньше, ей одного Даэлина хватало, Неларос, опять же, деньги в дом приносил... Но то были деньги на жизнь на выплаты домовладельцу, на еду, на хозяйство... Не на железо, пока точно нет.