Задыхающаяся, истерзанная
ветвями, она наконец повалилась на землю, тяжело дыша. Фонарь она потеряла, распятие тоже, а вместе с ними и последние остатки прежней решимости. Она с трудом села, кое-как стерла грязь с лица и жалобно крикнула в темноту уже безо всякой надежды:
Господин Альфред!.. тишина, глухая и угрожающая, пугала Алоизу, и когда она позвала снова, то ее голос был едва слышен: Господин Альфред! Где же вы она уткнулась лицом в колени и опять расплакалась.
Кто здесь? раздался тихий голос. Алоиза, вы?
Не веря своим ушам, Алоиза подняла заплаканные глаза.
Я
Прямо из темноты возник перед нею бесплотный юноша, в котором она не сразу признала Альфреда: тонкое лицо его светилось нечеловеческой прелестью, шелковые волосы отливали бледным золотом, и вся его стройная фигура, казалось, была соткана из мерцающей пыли и тумана.
Господин Альфред! воскликнула Алоиза, пытаясь обнять его но тот поспешно отстранился. Слава Создателю, я вас нашла. Возвращайтесь, господин Альфред, дома все так волнуются
Призрачный юноша покачал головой с печальной улыбкой.
Нет, Алоиза, ответил он тихо. Я уже не вернусь. Эльвенфальген мой дом.
Алоиза растерялась.
Но как же так, господин Альфред?..
В это мгновение рядом с Альфредом возник еще один юноша, высокий и статный его можно было бы принять за человека, если б не застывшее в темных глазах нечеловеческое равнодушие.
О, братец Эльфред, вот и твой первый смертный! проговорил он, подлетая к опешившей Алоизе. Пойдем, покажем родителям, кого ты к нам заманил.
Альфред метнулся к Алоизе, словно хотел загородить ее.
Я ее не заманивал, возразил он но в его голосе не было твердости. Оставь ее, Лионель, пусть идет восвояси.
Второй юноша лишь усмехнулся.
Очаровательная фрекен, обратился он к оробевшей Алоизе с учтивым поклоном. Позвольте предложить вам руку.
Юноша был так обаятелен и так красив, что Алоиза, сама не ведая, что делает, позволила себя увести. Миг и она очутилась среди разноцветных огней, музыки и блеска. Вокруг кружились нарядные пары, звенел смех и звучали переливчатые голоса; музыка, пусть и непривычная, веселила сердце, и повсюду блестели разноцветные фонарики. Ее кавалер ослепительно улыбался, окруженный сверкающей золотой пылью, и столь же неправдоподобно прекрасные создания парили вокруг, переливаясь и вспыхивая тканью одежд, такие грациозные, легкие, прозрачные, словно видения. Но, взглянув в лучистые глаза прекрасного юноши, Алоиза вдруг испугалась столь холодны они были и жестоки. А в следующее мгновение дивный хоровод подхватил ее, понес, завертел, и разноцветные огоньки вспыхнули особенно ярко
Якоб, дровосек, нашел Алоизу ранним утром: она лежала ничком посреди вытоптанной поляны, простоволосая, в изодранной одежде. Она была жива, но лишилась рассудка; когда Алоизу принесли в дом, доктор, осмотрев ее, констатировал, что ребенка она потеряла. Госпожа Алоиза, конечно, поступила опрометчиво: не следовало в ее положении гулять в лесу одной, да еще и ночью; но вся прислуга очень жалела бедняжку.
7. Волшебство
В этот унылый осенний день в лесу было особенно промозгло и туманно. В серых клубах тонули люди и собаки, деревья стояли словно тени, даже голоса становились глуше в сыром воздухе. Господин Кальме-ах-Шторм медленно шел сквозь туман, будто преодолевая невидимую преграду. Спутников своих он совсем не видел, хотя они и находились поблизости их голоса звучали как издалека, отчего баронету чудилось, что он один бредет по этому странному, будто бы призрачному, как образ из сна, лесу, плененному туманом. Уже которую ночь он не мог уснуть, терзаемый страшными мыслями; за эту неделю господин Кальме-ах-Шторм из цветущего мужчины превратился в исхудавшего старика, ибо в один злосчастный день лишился всего, чем дорожил. И сейчас, тяжело ступая по перегною, среди незаметно возникающих из тумана деревьев, господин Кальме-ах-Шторм, человек, который никогда не сдавался, впервые в своей жизни потерял надежду.
Удивительно устроены смертные: заурядные люди, влачащие жалкое существование, позабытые Богом, безропотно сносят любую бурю не пытаясь
подняться, они однако же выживают подобно мухам или червям, тогда как люди выдающиеся перед лицом великой личной катастрофы часто бывают повергнуты в прах. Для чего теперь жить и бороться господину Кальме-ах-Шторму, успешному предпринимателю Теодору ван Пооту, удачливому выходцу из низов, если тот, ради кого он трудился, в одночасье исчез? Он был подавлен, растоптан, незаслуженно наказан своенравной судьбой жизнерадостный гигант был брошен на колени.
Я знаю, где ваш сын, произнес мелодичный равнодушный голос.
Господин Кальме-ах-Шторм поднял взгляд от массы загнивших листьев под ногами: перед ним, почти скрытый туманом, стоял высокий стройный незнакомец.
Следуйте за мной, сказал юноша, изящным жестом откидывая со лба прядь волнистых каштановых волос. Я отведу вас к нему.
Никогда прежде господин Кальме-ах-Шторм не доверился бы словам какого-то незнакомца; но сейчас, раздавленный горем и страхом за сына, он был готов броситься за малейшим проблеском надежды. Господин Кальме-ах-Шторм хотел было позвать своих людей, но юноша остановил его со спокойной улыбкой: