В моей памяти всплывают лишь вспышки образов, обрывки звуков, отзвуки запахов; все неуловимо и непостижимо, подобно самому первому воспоминанию из детства. Боюсь, я не в силах припомнить детали моего лесного пути. Он слился с моими мечтами и сновидениями, и я даже не смогу определить с уверенностью, произошло ли это со мной наяву или я просто вообразил все это, как воображал прежде, сидя в потаенном уголке парка Но так или иначе, туман передо мной чуть рассеялся, открыв моему взору узкий изогнутый мостик, под которым серебрилась река все вокруг было пронизано ее тихим мерцанием. Деревья тонули в голубой дымке, синие цветы, подобные крохотным звездам, усеивали голубую высокую траву. Вода пела; ее нежный серебристый голос звенел в воздухе, напоенном тонким ароматом цветов и влаги, и дивной этой песне внимали деревья ни один листочек не шелестел, ни одна веточка не поскрипывала. Только меж трав вился легкий ветерок, и на каждой травинке, покачиваясь, сверкала, как драгоценность, капля росы. А в волнах голубого тумана, словно фонари далеких кораблей, плыли бледные огоньки множество огоньков, пронизывающих дымку своим чудесным призрачным светом.
Не в силах отвести от них глаз, я как завороженный ступил на мостик. Туман поглотил меня. Из его глубины вынырнули тонкие нежные руки они держали мерцающие фонарики. Сверху, с крон деревьев, с мелодичным шелестом посыпались на меня серебристые листья, бросая на стволы блики цвета луны. Чудесная флейта запела невдалеке, вплетая свой голос в струи тумана тончайшим кружевом. Листья кружились вокруг меня, не касаясь земли, я стоял неподвижно в этом дивном хороводе и чувствовал, как хрупок мостик под моими ногами И незаметно, как дыхание цветов, в листопаде спустились по лучам неземного света прекрасные существа-видения и трепещущей дымкой обступили меня.
Это не смертный! воскликнул переливчатый голос, мелодичный и бесполый и тончайшей работы наконечники стрел, прежде направленные на меня, опустились.
Без мыслей и желаний стоял я среди
эльфов я словно позабыл все, что знал, все, что со мной было; я словно забыл, кто я.
Мужчина и женщина, прекрасные нечеловеческой, жутковатой красотой, похожие друг на друга, как две капли воды, порывисто приблизились ко мне.
Дитя наше, Эльфред!.. пропели они в один голос, протягивая ко мне прекрасные гибкие руки.
И в тот же миг волна сокровенного знания затопила меня я увидел души деревьев и лица цветов, я вспомнил имена струй воды, бегущих в реке, ощутил аромат лунного света, услыхал голоса ночного ветра и тумана, разглядел каждую травинку, каждый листочек, каждую крупицу земли и искорку блеска на речной ряби Моим прозревшим глазам открылось царство тумана и волшебного света, полумрака и шепотов, тайны и Волшебства я вступил в страну эльфов.
6. Праздник в Эльвенфальгене
В конце концов, около полуночи, измучившись страхом и горем, Алоиза поднялась с постели. Ее охватила решимость отчаяния: гнев мужа страшил Алоизу сильнее, чем эльфы. Таясь и пугаясь каждого шороха, Алоиза тихонько выбежала из комнаты, но почти сразу же вернулась, схватила великолепную рукописную Библию, чуть не выронила ее такой тяжелой оказалась книга положила на место и, поколебавшись, сняла со стены над кроватью небольшое распятие. Прижимая его к себе обеими руками, Алоиза пробралась через все коридоры и лестницы каким пугающе огромным был этот дом! и вышла в ночь.
В парке было темно, промозгло и жутко; старые вязы и буки, обступившие дорогу к воротам, казались Алоизе угрюмыми сгорбленными чудовищами. Темнота, особенно густая в эту ночь новолунья, чудилось, нарочно слепила девушку, стремясь помешать ей. С холодящей кровь жалобой скрипнули ворота, а за ними сам воздух, казалось, был другим, таким незнакомым и пугающим. Чувствуя, как бесформенная стена леса с молчаливой угрозой следит за нею, Алоиза торопливо пошла по опушке. Перед суровым ликом тьмы, застывшей в Эльвенфальгене, Алоиза вновь оробела и медлила вступить в нее. Фонарь, который она взяла с собой, такой яркий и веселый в доме, в лесном мраке вдруг померк, став тусклым и боязливым только еще страшнее становилось от его неверного света.
Господин Альфред! несмело крикнула Алоиза во тьму и тут же испугалась собственного голоса. Некоторое время она стояла, успокаиваясь, а потом двинулась вперед медленно, вся дрожа, с сердцем, сжимающимся от звука собственных шагов.
Сколько раз Алоиза, похолодев от шороха или скрипа, решала повернуть назад слишком уж тяжелым был этот путь в затопленном мраком и тишиной ночном лесу но всякий раз заставляла себя идти вперед, пока не обнаружила, что заблудилась. Остановившись, она в панике огляделась, понимая, что не может определить, в какой стороне дом. Фонарь в ее руке медленно угасал, густая тьма уже подбиралась к ней, словно невидимый коварный хищник, и Алоиза прижала к губам распятие и тихонько вздохнула.
Господин Альфред! вдруг отчаянно крикнула она, еле сдерживая слезы, а потом села на землю и заплакала. Фонарь подле нее поморгал и потух.
Алоиза оказалась в полной темноте. Лес по-прежнему безмолвствовал, будто ни души не было в нем, и безразлично наблюдал за незваной гостьей, которая уже и плакать боялась так темно и жутко было вокруг. Она сидела, подтянув колени к подбородку, совсем продрогшая, не в силах ни думать, ни двигаться страх словно сковал ее сознание. Так бы она и сидела, дожидаясь утра, но внезапно может быть, через несколько минут, а может, часов где-то с грохотом обрушилась ветка. Не успев сообразить, что это, Алоиза вскочила на ноги и бросилась бежать не разбирая дороги.