С таким же успехом он мог пытаться спорить с ветром. Вышекрыл пританцовывал на одном месте, хлопая крыльями и весело напевая: «Пинки-Пинки-Пинки!»
Отлично. Просто замечательно, Джефф прикрыл лапами свой ярко-розовый нос и унесся прочь, донельзя униженный и оскорбленный. Александр и Монтибэнк, привлеченные суматохой, подошли к Ванессе с другой стороны.
Эй, что за шум? окликнул их белка.
Пинки-Пинки! поприветствовала его Вышекрыл.
Алекс посмотрел в спину Джеффу.
А, так вот в чем дело. Мне показалось, что старина Пыльноус какой-то дутый сейчас! Он повернулся к своему товарищу-выдре. Что ж, Монти, похоже, твой ученик отлично усвоил твои уроки!
Маура с ухмылкой посмотрела на Монтибэнка.
Надо было сразу догадаться, что за этим стоит наш короткохвостый смутьян. Я рада, что ты уже взрослый, Монти, если бы мне пришлось быть твоей нянькой еще хоть один сезон, в моей шерсти появилось бы больше седины, чем я могла бы вынести!
Пинки! пропел Вышекрыл, стараясь привлечь к себе все внимание.
Монтибэнк присел на корточки рядом с бойким птенцом и игриво взъерошил перья на его шее.
Ты так хорошо говоришь, птица моего сердца! Только послушай дядю Монти, и я тебя всему научу, что надо знать!
Ванесса с Маурой закатили глаза к потолку.
Глава 5
Когда зима подошла к концу, и дни стали заметно длиннее, а погода теплее, добрые звери Рэдволла приободрились. Если не считать рутинной работы, жители аббатства, как и всегда, спокойно проводили зиму, греясь в теплом сиянии очага и дружеском общении друг с другом, довольствуясь вкусными блюдами брата Хью, пока лютый холод снаружи не уступил место более мягким дням весны.
Однако это не означало, что они проводили время в полной праздности. Брат Тревор продолжал занятия с малышами аббатства, обучая их чтению, письму и истории Рэдволла. Джефф, будучи одним из самых старших учеников и весьма искусным в письме и исторических знаниях, был назначен помощником Тревора. К концу зимы он
показал себя на этой должности настолько хорошо, что стало ясно: Тревор готовит его к тому, чтобы он стал следующим летописцем Рэдволла, после того как сам Тревор станет слишком стар. Джефф был вне себя от радости и принялся за свои занятия еще серьезнее, что только сделало его целью игривых подшучиваний со стороны его менее ответственных друзей, особенно Алекса и Монти, которые часто следовали за Джеффом, когда тот не смотрел, комично подражая его чопорной походке и торжественному выражению лица.
Ванесса была занята еще больше. Часто ее освобождали от занятий, чтобы она проводила время с сестрой Марисоль, учась у старой смотрительницы лазарета премудростям врачевания. А еще нужно было присматривать за Вышекрылом. Ванессу и птенца Спарры нельзя было друг от друга оторвать: воробей таскался за мышкой, куда бы она ни пошла, и Ванесса не возражала. Каждую свободную минуту они проводили, игриво гоняясь друг за другом по всему аббатству. Пещерный зал с трудом вмещал их; их буйные странствия привели их почти во все комнаты, камеры и туннели Рэдволла, а иногда даже на холодную ветреную землю. Вышекрылу нравилось быть снаружи, но Ванесса тщательно следила за тем, чтобы Алекс и Монти в таком случае сопровождали их. Ванесса хорошо помнила смертельные угрозы Грима Спарры, и даже присутствие ее крепких друзей выдра и белки не мешало ей бросать тревожные взгляды в сторону крыш.
И все это время Вышекрыл продолжал учиться говорить. Когда он не болтал, с удовольствием пробуя новые слова и фразы, то слушал истории и споры землероек Гуосим, песни выдр, благословения аббата Арлина во время трапезы, уроки брата Тревора, когда он следовал за Ванессой на занятия историка, и мудрые слова сестры Марисоль, когда Ванесса была в лазарете, и почти все остальное, что мог сказать любой другой. Молодой воробей впитывал все, что мог, как губка воду.
К концу зимы Вышекрыл уже говорил полными предложениями и мог вести беседу (хотя и короткую) как и на языке мышей из ордена Рэдволл, так и на более красочном наречии землероек и выдр, хотя ему все еще приходилось узнавать точное значение многих слов и то, как правильно использовать их в разговоре. Почти весь его птенцовый пух выпал, уступив место оперению взрослого воробья. Его кривое крыло мешало ему летать, но это, похоже, не слишком его беспокоило, так как все его внимание было сосредоточено на разговорах. Несомненно, он становился самым красноречивым воробьем, которого когда-либо видел Рэдволл.
* * *
Наконец-то пришли долгожданные дни, когда весна явно наступила. Кротоначальник и его команда кротов начали выходить на улицу в теплые дни, обрабатывая почву в садах в преддверии ранних весенних посадок, а землеройки Гуосим начали готовиться к выходу из Рэдволла лес манил их своими просторами, и бродячий характер землероек не позволил бы им долго оставаться с друзьями из аббатства.
Резкого похолодания в последние два дня зимы хватило, чтобы поверхность пруда Рэдволла полностью замерзла. Но в первый день весны потепление и яркое солнце заставили его оттаять самым необычным образом: лед в центре пруда потрескался и полностью растаял к полудню, но лед по берегам сохранился, вытянувшись к середине пруда длинными, зазубренными линиями. С высоты крепостных стен это было потрясающе красиво, и каждый зверь в Рэдволле в тот день поднялся туда, чтобы полюбоваться таким зрелищем.