Я бесшумно ступал по мху, выслеживая оленя. Главное, чтобы он не заметил раньше времени, его нельзя спугнуть. Он слегка хромал, что подтверждало мою теорию.
Мать твою, Марк споткнулся, наделав шума. Олень обернулся и бросился бежать.
Ступефай! медленно, мои заклинания всегда какие-то медленные...
Красный луч попадает оленю прямо в задницу.
Марк! Мы из-за тебя его чуть не упустили! орет Стэн.
Простите...
Говард и Медведь. Быстро за стариком, связывайте и тащите его сюда.
Мы посмотрели друг на друга и побежали в сторону оленя. Словно наперегонки, как будто соревнуясь за место. Словно нас двое, а остаться должен только один. Но мы добежали одновременно.
Инкарцеро! первым бросил Медведь, Бери его за ноги и потащили.
Олень оказался тяжелым, Медведь был мрачным и полным решимости что-то сказать, но то ли боялся, то ли не знал как это сделать, чтобы задеть меня посильнее.
Ну...
Что?
Твоя мыслительная деятельность отражена на тупом лице. Говори, что хотел сказать.
Подонок! Ты маленькая сука, вот кто ты. Не противно тебе таких же как ты, грязнокровок, сдавать?
А тебе не противно работать на тех, кто убил твоих родителей?
Этот старик-анимаг, сдадим мы его, получим двенадцать сиклей, а что мешает мне получить двенадцать сиклей за тебя?
Трусость.
Мы не подрались ни разу. Нас разъединяла ненависть, но объединяло желание выжить.
* * *
Все было хорошо до тех пор, пока нам не попался Бэн. Пьяный Бэн, который даже отпираться не мог руками, когда я его повалил, не то что прицелиться заклинанием. Борода его была совсем спутанной и прилично отросла за несколько месяцев, вид его стал еще более неотесанным, и я сжал зубы в приступе невиданной злобы.
Связываем и тащим в министерство, скомандовал Стэн.
Стой, я его знаю.
Что за тип?
Я с ним осенью скрывался, мы когда из министерства сбежали, он нас в лес аппарировал. Можно я с ним вначале поговорю?
Говори, усмехнулся Стэн, видимо, по моему голосу понял, что у меня к нему какие-то счеты.
Энервейт, падла! к заклинанию я добавил пинок под ребра, чтобы пробуждение не казалось ему слишком радостным.
А...Артур, ахаха, Артур, Бэн попытался перевернуться на бок, но его остановил мой удар каблуком сапога в нос. Раздался противный хруст.
Где Эндрю? Что с Элизабет? Отвечай, блять, когда тебя спрашивают!
Ахаха, я снова ударил его в лицо, Кхе-кхе...
Из носа его текла кровь, он все пытался перевернуться, но я не давал ему это сделать. Я бил его под ребра и в лицо, прицельно и методично, после чего наступил ему на руку, вывернув ее.
Отвечай! Что с Элизабет?
О... кхе... умерла. Мы... кхе... похоронили...
Отчего она умерла?
Где... кхе... тьфу... Кристи?
Вопросы задаю я, отчего умерла Элизабет? Где Эндрю?
Она... кхе... ахаха, он снова засмеялся, сплевывая кровь.
И это стало последней каплей. Я бил его ногами в голову, не знаю, сколько это продолжалось. Может быть, несколько минут или целую вечность. Он уже перестал что-либо отвечать, кашлять и плеваться кровью, а я все так же бил его в лицо, оставляя вместо него кровавое месиво.
Говард, Стэн остановил меня, когда было уже поздно. Говард, он мертв.
Я обернулся. На меня смотрели все: Стэн, Марк и Медведь. Совершеннолетние волшебники, только что видевшие как четырнадцатилетний подросток ногами, по-маггловски, убил человека. Они не осуждали, не им меня осуждать. Просто смотрели. Медведь брезгливо, Марк испуганно, а Стэн жалостливо. Самое противное жалость.
Что он сделал?
Я не знаю... Многое.
Это были наши двенадцать, мать твою, сиклей! заорал Медведь, схватив меня за грудки.
* * *
А потом была битва за Хогвартс. Егерям пообещали по два галеона каждому, кто придет. И мы пришли. Мне плевать на галеоны, но жизнь к тому моменту относительно стабилизировалась, я мог появляться в Косом переулке и Хогсмиде, не боясь. Документы у меня ни разу так и не спросили. Однажды лишь пришлось называть свое ненастоящее имя и говорить, что я из банды Стэна. Егеря всех в лицо, конечно, не знали, но имена главарей банд были на слуху.
Сколько мы могли прикрываться чужими именами неизвестно. Возможно, до тех пор, пока не встретим тех, кто знал Говардов и Марков, но с Пожирателями мы виделись редко, а из оппозиции все попрятались в норы и не высовывались.
Только вот произошло неожиданное. Битва завершилась не так, как мы предполагали. И вместо министерства, куда бы я отправился получать положенные два галеона, я остался в школе, наблюдать за разрушенным замком и оказанием помощи раненым, не зная, имею ли право там находиться. Рядом со мной на лавке одного из столов уже не ясно чьего именно факультета сидел Медведь, так же раздумывая, не то слинять ему отсюда по-тихому, не то остаться.
Артур! Артур! на меня кто-то налетел, обнимая.
Именно тогда я и принял окончательное решение уйти, пока ворота открыты. Не убегать позорно, но и не оплакивать с победителями их не мою победу. Моей победы в этой войне не могло быть априори, как не могло быть и стороны, которую бы я выбрал. Потому что все это полнейшее дерьмо. Фальшивое добро, причинившее мне едва ли не больше страданий, чем фальшивое зло, было явно не тем, что мне нужно.