Если нужно, ври, говорит Драко невпопад, когда они ложатся по разные стороны скрипучего дивана максимально далеко друг от друга. Но он все равно слышит
запах ее волос после душа: они пахнут ландышем.
О чем?
О том, что мы встречаемся. Так проще, и ненужные вопросы сразу отпадают.
Грейнджер громко хмыкает.
От этой мысли у тебя не случится сердечный приступ?
Слушай, Грейнджер, Драко смотрит в потолок с паутинкой трещин. Я вытащил тебя из сравнительно безопасного мира в этот кошмар с желтоватым небом, голодом и одичавшими людьми. Я в некотором роде несу за тебя ответственность.
Грейнджер некоторое время молчит, потом поворачивается к нему. Ее глаза блестят в темноте, как тогда, в холле, когда она сжимала кинжал в руке. Ее одеяло натянуто до самого подбородка, и под ним она все равно одета. Но сама ситуация неловкая и неуютная. Если бы он мог, он бы спал на полу. Можно было бы достать одеяло из сумочки, но что, если им действительно придется бежать?
Я сама согласилась на эту авантюру, Малфой. Не надо взваливать на себя больше, чем ты должен. Я прекрасно понимаю, что твои родители сейчас где-то проживают такую же ужасную жизнь, как и эти люди, что приютили нас сегодня. Если бы не они, возможно, нас бы уже убили. Наша задача попробовать разобраться в том, как гоблины сотворили весь этот мир и как вернуть его в прежнее состояние. Не думаю, что это будет очень легко. Чем мы больше доверяем друг другу, тем лучше. Я не собираюсь припоминать тебе прошлые гадости, хотя многие из них были отвратительны. Я видела твое лицо в мэноре, когда меня пытали; я знаю, что ты не хотел выдавать Гарри. Мне нечего тебе прощать, Малфой. Ты запутался, а теперь пытаешься распутать клубок.
Драко несколько секунд молчит, глядя на нее искоса, потом заявляет:
Нет никого хуже зануд, которые все знают и вечно все прощают.
Грейнджер снова хмыкает и отворачивается, накрывшись одеялом с головой. Драко же долго не спится. Ему зябко под пальто, которым он укрылся, и в конце концов он встает и надевает еще один свитер, чтобы согреться.
«Мне нечего тебе прощать».
Значит, не злопамятна. Другая на ее месте врезала бы ему по лицу при первом удобном случае. А Грейнджер, видимо, нахваталась милосердия у Поттера, а милосердие опасно. Драко постоянно испытывает злость к самому себе: у него было все. Все! Если бы не его гордыня сейчас он смог бы гораздо больше. У него были бы друзья. А так все, что у него есть это расколотая душа.
Он забывается сном только перед самым рассветом, устав от воспоминаний.
Гермиона
Гермиона просыпается первой: наручные часики показывают семь утра. Она осторожно поворачивается к Малфою: тот спит, подложив руку под голову. Пальто, которым он укрылся, сползло ему на ноги, и Гермиона замечает, что он надел второй свитер.
Она подходит к окну и завороженно смотрит на желтоватое декабрьское небо. По земле ползет бело-желтый туман. Откуда эта желтизна? И если воздух меняется, можно ли будет трансгрессировать? Малфой вчера впервые использовал магию вне Купола, и за ними никто не пришел. Значит, простые заклинания не отслеживаются это уже обнадеживает. Осталось выяснить, как обстоят дела с трансгрессией.
Удостоверившись, что Малфой все еще спит, Гермиона вытаскивает из кармана колдографию с Роном, сделанную сразу после войны. Они пошли тогда в Сладкое королевство, и Гарри сделал этот снимок фотоаппаратом Колина Криви. Ему почему-то тогда показалось важным, чтобы фотоаппарат не оставался без дела.
Сунув колдографию обратно в карман, Гермиона вытаскивает из бисерной сумочки свежую рубашку и свитер и отправляется в ванную, чтобы хоть немного привести себя в порядок. Ей хочется оставаться красивой для самой себя.
Когда она возвращается в комнату, Малфой уже сидит на диване и сонно трет глаза. Гермиона вдруг вспоминает, что он сказал вчера там, за столиком. «Я смогу ее защитить». Это прозвучало неожиданно и смело, и это совсем не было похоже на прежнего вечно ноющего при опасности Малфоя. Странно, но после тех слов ей стало немного спокойнее.
Не мог уснуть, Малфой встает и вешает пальто на крючок у дверей.
Я так устала, что просто провалилась в сон, Гермиона сосредоточенно вытаскивает стальной коробочку с хлебом и яйцами. Наверняка разбились, так что придется сделать яичницу прямо сейчас. Пойдем на кухню; думаю, раз душ есть, то и плита должна работать.
Они доедают все до последней крошки и довольствуются кипятком, чтобы не возиться с заваркой чая.
Может, попросим что-нибудь с собой? предлагает Малфой, деловито заматывая шарф вокруг бледной шеи. Можно за деньги. У них наверняка есть что предложить.
Гермиона кивает, некстати радуясь, что сейчас с ними нет Рона. Он бы ворчал весь завтрак, что яичница не соленая или сухая, что у кипятка неприятный привкус, и вообще
он хочет сэндвич с тунцом, как подавали в Хогвартсе. Малфой же и слова не сказал.
А, вчерашние заблудившиеся души, бармен присвистывает, заметив, как они выходят с лестницы. Желаете угоститься?
Нет, Малфой решительно подходит к стойке. Мы бы хотели купить еды с собой, если у вас есть, чем поделиться. Хлеб, сыр, яйца, может быть, ветчина. Мы все возьмем и заплатим.