Примерно через месяц.
Вы всё решили? Вы уверены, что убийца именно я?
Да.
Ладно.
У вас хороший адвокат, зачем-то сказал Линник.
Правда?
Да.
Ладно.
В этот момент Линник в очередной раз подумал, что Нильский слишком уж сильно не похож на убийцу и что в этом деле сильно чего-то не хватает.
* * *
Линник печатал обвинительное заключение и с каждой его строкой чувствовал себя всё хуже, так как ему начало казаться, что он совершает самую крупную ошибку в своей жизни.
Он встал, походил по кабинету, посмотрел в окно и включил чайник. Чайник бодро зашумел. Этот звук всегда действовал на Линника успокаивающе, но не в этот раз. Звук чайника был таким громким и таким неуместным, что Линник, почувствовав приступ раздражения, чуть не швырнул его в стену. Чая ему больше не хотелось.
Он сделал несколько глубоких вдохов, потёр пальцами виски и вернулся к компьютеру.
В который раз он мысленно перечислил все доказательства, в который раз уверился, что он сделал всё возможное по этому делу и в нём всё ясно.
«Здесь нет никакой загадки, убеждал себя Линник. Нет никакой загадки! Да, маньяки встречаются редко, но ведь встречаются! И Нильский один из них. Такой же маньяк!»
Чёрные буквы возникали на белом фоне так же, как возникали отверстия от пуль в мишени в тире.
«гражданин Нильский Г.В. произвёл восемь прицельных выстрелов»
«в результате действий гражданина Нильского Г.В. потерпевший скончался»
«на пистолете «ТТ», являющимся орудием убийства, найдена ДНК гражданина Нильского Г.В., что подтверждается заключением экспертизы»
«гражданин Нильский Г.В. свою вину отрицает»
«алиби отсутствует»
Документ получился строгим и очень убедительным. У любого, кто бы его прочёл, не должно было остаться никаких сомнений в виновности Нильского. Линник, может, и хотел бы смягчить это впечатление, но правила составления обвинительных заключений не давали ему такой возможности.
Расследование было закончено, и начальник похвалил Линника за отлично сделанную работу. Линник в том, что его работа была отличной, вовсе не был уверен, но продолжать расследование он больше не мог, так как никакой новой информации ему не удалось получить.
Суд был быстрым и поразительно для такого резонансного преступления тихим. Прокурор в своём первом обращении к судье сказал, что вина подсудимого очевидна и здесь практически нечего обсуждать, и, кажется, большинство присутствующих в зале людей с ним сразу же согласилось.
Линнику хотелось, чтобы у судьи возникли хоть какие-то сомнения в его выводах и она бы назначила дополнительные исследования, пусть даже обвинив следствие в халатности, но этого не произошло. Сам Нильский был слишком пассивен и лишь упрямо твердил, что он никого не убивал, а его адвокат вроде и пыталась обратить внимание судьи на то, что в заключении экспертизы по поводу лица убийцы, запечатлённого на видеозаписи, есть противоречия, но делала это, как показалось Линнику, без должного напора было видно, что она сама в невиновность своего клиента совсем не верит и лишь без старания отыгрывает роль, предписанную ей законом.
Всего через месяц после начала слушаний суд вынес Нильскому самый суровый приговор из всех возможных, и никто этому приговору не возмутился, все посчитали его вполне справедливым.
* * *
Спустя три недели Линник смотрел по телевизору новостную программу, в которой подводили итоги прошедшей недели. В программе был сюжет о том, что адвокат Нильского подала апелляционную жалобу на его приговор. Собравшиеся в студии эксперты пришли к единому мнению о том, что эта жалоба ничего не даст осуждённому, разве что поможет ему прожить «лишние» полгода, и Линник склонен был с ними согласиться.
Крупным планом показали кадр с той самой видеозаписи убийства, которую Линник видел сотни раз, и вдруг, на большом экране своего телевизора, он заметил то, что никогда до этого не замечал: лицо и шея убийцы чуть-чуть отличались по цвету, причём границу, когда один цвет переходил в другой, было видно довольно отчётливо.
Линника бросило в холодный пот, а его пульс резко подскочил.
Он выключил телевизор, включил ноутбук, запустил видеозапись, нашёл показанный в новостной программе кадр и всмотрелся в него. На экране ноутбука увиденная им на экране телевизора разница в цветах была незаметной, но, если увеличить яркость и контрастность кадра (что, наверное, и сделали на телевидении), её можно было увидеть. Лицо убийцы было совсем немного темнее и желтее его шеи.
Линник судорожно собрался и поехал на работу, не обращая внимания на протесты жены.
В своём рабочем кабинете Линник просмотрел все фотографии Нильского, сделанные во время задержания и оформления, и нигде не нашёл увиденной
им разницы в цветах. Линник подумал, что даже маньяк, готовясь совершить убийство, вряд ли будет наносить макияж, соответственно, цвет лица и цвет шеи убийцы отличались по какой-то другой причине. Напрашивался вывод, что убийца скрыл своё лицо целиком, а про шею или не подумал, или забыл.
Пластический грим? Маска? Разве бывают такие технологии гримирования, что даже специалист по портретной экспертизе не смог определить, что перед ним другой человек? Линник не знал ответа на этот вопрос, потому что он никогда с продвинутыми методами изменения внешности не сталкивался.