Как интересно. Позволь
спросить, кто навёл тебя на такую любопытную мысль?
Барти немного помялся, но всё же ответил:
Портрет, милорд.
Худое лицо Лорда в удивлении вытянулось, острые черты немного смягчились, когда он вежливо улыбнулся. Тёмные глаза на секунду сверкнули красным.
Неужели? Не мог бы ты поподробнее Ах нет, постой Да, так будет лучше. Если ты не возражаешь, Барти, я хотел бы сам на это посмотреть.
Да, милорд. Конечно
У Барти пересохло во рту, когда Лорд кивнул и наставил на него палочку.
Легилименс!
Лорд был деликатен. Не искал глубже, чем надо, действовал мягко: воспоминания скользили в сознании Барти, словно вода в ручье, легко и плавно, и было так хорошо и спокойно. Синяя мантия Литы Лестрейндж мелькнула в картине, а потом вдруг превратилась в синее платье Беллатрикс. Рама исчезла, холст ожил, Беллатрикс закружилась в танце, а когда обернулась почему-то стала уменьшаться в росте. На Барти внимательно смотрели тёмные глаза, полные губы растянулись в искренней улыбке. Бледная кожа стала темнеть, на носу проступили веснушки. Потом картинка смазалась и всё вернулось на свои места: Барти не танцевал с Литой, она не улыбалась ему и не кружилась в танце. Лорд вынырнул из его воспоминаний с довольной улыбкой.
Какая необычная встреча и такая необычная ведьма Жаль, что она мертва. Трагичная история.
Барти попробовал выдавить из себя ответную улыбку, но вышло не очень.
Она права в том, что ненависть мешает. Сильные эмоции мешают: чтобы стать прекрасным волшебником и великолепным стратегом, Барти, необходимо чистое сознание и хладнокровие. Ты веришь мне? Барти смог только по-идиотски кивнуть в ответ и застыть с открытым ртом. Чудесно. Это всё, что я считал нужным тебе сообщить. А теперь отдохни. Выпей вина, пригласи девушку потанцевать в конце концов, сегодня же праздник, не так ли?
Что происходило дальше Барти помнил плохо.
Он всё-таки последовал совету Лорда и выпил вина перебрал, конечно, потому что не смог удержаться. Цисси взволнованно бегала вокруг него, пока он размеренно, словно машина, вливал в себя бокал за бокалом. «Барти, милый, что случилось? Ты что-то натворил? Пожалуйста, съешь пирога, нельзя столько пить, ты же станешь алкоголиком!» Она ворковала над ним, пока он вежливо отмахивался, заявляя, что ничего ему не сделается, а потом убирала волосы с мокрого лица, когда ему стало плохо. Вывела его на улицу и потом его, кажется, рвало. Скорее всего, рядом с ним потом вообще была не Цисси, а Люциус: в темноте, да ещё и на пьяную голову, их вполне можно было спутать.
Барти помнил, что видел Беллатрикс: она угрюмо портила заклинаниями гобелен в одной из комнат сразу после того, как Рудольфус объявил об их помолвке. Барти сначала попытался наколдовать ей белое платье, потом зажать в тёмном углу. Но получил Круциатус в лоб и успокоился. Белла потом сама его на улицу вывела: красный луч здорово приложил его, и ноги подкашивались всю дорогу.
Потом он, кажется, наступил на павлина и попытался превратить его в голубя. Но то ли из-за алкоголя, то ли из-за того, что Барти о чём-то задумался, павлин превратился в розового поросёнка и возмущённо визжал, пока Барти раз за разом насылал на него чары немоты.
Барти не помнил, как очутился в доме Лестрейнджей, но отлично помнил, что по дороге в комнату остановился и засмотрелся на картину Литы. Она недоверчиво оглядывала его, а потом лишь удивлённо приподняла брови, когда Барти ухватился за раму и потащил портрет в свою комнату. Повесил его напротив кровати и застыл.
Ты красивая! буркнул он. И умная. Жаль, что неживая.
Он принялся раздеваться, не отводя от неё взгляда, а вот Лита смущённо опустила голову, когда Барти расстегнул верхние пуговицы рубашки.
Можешь смотреть, я не против.
Но Лита смотреть не стала.
* * *
Утром на прикроватном столике подпрыгивала склянка с антипохмельным зельем, рядом стакан с водой. Барти с благодарностью принял, как он понял, подарки Рабастана, и вздрогнул, почувствовав на себе чей-то взгляд. Лита ухмылялась, глядя на него с картины.
Поделом мне, да? во рту страшно пересохло, но Барти всё равно смог усмехнуться, когда Лита ответила:
Да. Поделом тебе.
Кошмаров той ночью не было то ли из-за алкоголя, то ли из-за того, что Лита охраняла его сон. Барти снилось, будто он сам дом Лестрейнджей: чувствовал, как холодный ночной ветер бьётся в хлипкую форточку на маленькой кухне, в которой появляются только эльфы. Скрипел деревянными ступенями, протяжно выл в дымоход. Где-то на чердаке в тёмном углу боггарт скрёбся в стены, крысы смотрели на него ничего не выражающими глазами-бусинками: в отличие от людей, они видели боггарта в его истинном
обличье. Портреты ходили из картины в картину и шептались между собой: это отдавалось лёгкой щекоткой где-то в районе живота. Барти жил этим домом и видел, как Лита покачивает палочку в своих руках и внимательно смотрит на спящего волшебника, закутанного в тёплое одеяло по самый нос.
Ты говорила, что я кого-то тебе напоминаю, сказал Барти, разглядывая себя в зеркало.
В отражении он видел, как Лита склонила голову набок и нежно улыбнулась. Его щёки против воли покраснели, от чего веснушки стали выделяться ярче, и Барти сделал вид, что поправляет волосы: вместо этого он просто прятал взгляд за отросшими светлыми прядями.