«Если твоя тварь с ней что-нибудь сделает» начал он сквозь зубы и умолк, сообразив, что амулет директора продолжает бесстрастно переводить.
Что-то, видимо, было в его взгляде не очень приятное, потому что лёгкая, слегка потусторонняя улыбка девушки померкла, почти бесстрастное лицо посерьёзнело. Она отвернулась и продолжила переговоры, Чарли скрипнул зубами и отправился изучать всё ещё открытый портал.
Вернулась Норберта через два дня, совершенно целая и невредимая. Чарли устроил ей было разнос за неподобающее поведение, потом сделал скидку на возраст и ограничился полной диагностикой. Которая дала потрясающий результат: Норберта ждала яйцо.
* * *
Дени соскочила с надгробия, подошла к Чарли с лёгкой улыбкой на губах.
Скучал?
По негласной традиции, сложившейся много лет назад, она говорила по-английски, он отвечал по-валирийски.
Минуты считал, он подвесил в воздухе шарик приглушённого волшебного света.
Она улыбнулась и погладила его по щеке. Чарли притянул её к себе за талию, поцеловал, привычно удивился как она не мёрзнет в этом мире, всегда более горячая, чем обычные люди.
Как Альберт? спросил он.
Хорошо. Встаёт на крыло, руки Дени по-хозяйски прошлись по его куртке, вжикнули молнией, прозвенели застёжками.
Норберта скучает по нему.
Как только он окрепнет, я приведу его сюда.
А Балерию?
Узкая горячая ладошка, уже забравшаяся под футболку и привычно блуждавшая по шрамам, на мгновение замерла.
Она должна выбрать наездника. Пора.
Для волшебников за редчайшими исключениями полёты на драконах были недостижимой мечтой. В её мире это было нормой.
Огромное количество драконов прекрасно существуют без них.
Дени раздражённо нахмурилась.
Она нужна мне дома.
Здесь её дом. Здесь её мать.
Наездник дракону нужнее, чем мать. Моим драконам мать заменила я, твоей Норберте волшебник-полувеликан. А наездник может быть у каждого, и это гораздо, гораздо важнее.
Чарли вздохнул. Ему было давным-давно известно, что три дракона единственные дети, которые могли быть у Дени. По всему выходило, что внуков от него мама Молли вряд ли дождётся Но какое отношение всё это имело к Норберте? Чарли отцепился от Дени, отстранился, заглянул прямо в холодные фиолетовые глаза. Нелегко говорить жестокие вещи женщине, которую Он собрал в кулак всю свою чёрствость, скрипнул зубами.
Она нужна тебе для сражений. И для победы на твоей войне.
Дени смотрела на него, и раздражение на
её едва различимом в полутьме лице медленно сменялось мольбой. Руки разжались, отпустили Чарли и повисли безвольно вдоль тела. Он вдруг даже не увидел, а просто кожей, какой-то внутренней струной почувствовал, что она безумно устала.
Ты же сам понимаешь: четыре дракона лучше, чем три, Дени отвернулась, побрела прочь в сторону замка. Ваша война закончилась давно, так давно и так быстро. Да воевали ли вы толком? Наша же длится и длится, уносит и отбирает
Чарли спохватился, повесил в воздухе перед ней ещё один шарик света поярче Дени не боялась темноты, но любила много света. Пошёл за ней, снедаемый противоречивыми чувствами. Быстро отбросил вину и жалость, подумав, оставил позади беспокойство за Балерию в конце концов, Норберта в её возрасте уже была матерью. Остались тревога за Дени, желание её защитить и что-то ещё, о чём Чарли не хотел даже размышлять.
* * *
Дени приходила каждый месяц портал удалось стабилизировать, и с течением времени он стал оставаться открытым не только на время полнолуния, но и ещё несколько часов после того, как луна уходила за горизонт. Но что эти несколько часов раз в месяц могли значить для двоих?
Она оставалась всегда только лишь на то время, что был открыт портал. Единственным исключением стал тот самый первый раз, когда Дрогон вслед за Норбертой улетел слишком далеко и портал успел закрыться до следующего полнолуния. После того раза она ещё очень долго не рисковала удаляться из зоны прямой видимости портала. Её союзники чуть не перегрызлись за этот месяц, а драконы совсем отбились от рук, зато здесь она на очень приличном уровне освоила английский язык, а те, кто смог и захотел её, который она назвала валирийским. У Дени оказалась прямо-таки настоящая склонность к языкам, а вот у Чарли с этим было намного хуже. Чужой язык, хоть и мелодичный, давался ему с трудом, но она настойчиво заставляла его учиться.
Она вообще с самого первого дня выделила его среди всех, потребовала, чтобы он показывал ей всё и объяснял, чуть ли не развлекал весь тот месяц, что она, даже не скрывая нервозность, ждала, откроется ли в следующее полнолуние дорога назад в её мир. Спустя какое-то время он понял, что её присутствие не раздражает его, а скорее волнует, даже разозлился на себя из-за этого: мальчик он, что ли, залипать на хорошенькую мордашку. Пусть даже та и принадлежит королевишне из другого мира которая, кстати, рано или поздно туда снова уйдёт.
Стоит ли говорить, как сильно Чарли был признателен своей большой румынской драконоведческой семье за молчание и отсутствие лишних глупых вопросов, ответы на которые были очевидны любому, кто был хоть мало-мальски в курсе событий?