Но парень меня не слышал. Юркнул в пролом в стене и был таков.
Твою мать! выругался я и последовал за ним.
На кой черт меня дернуло вообще сегодня в это гиблое место идти? Сходил бы на привычную Плешину, подстрелил бы зайца-другого. Нет, захотелось кабанятинки мне! Вот теперь точно будет шашлык из меня самого. Пропал, ты Костя, из-за своего чревоугодия.
Да стой ты, твою в коромысло!
Пацан остановился, глянул на меня.
Куда не слышишь что ли дыхание из-за нерабочего носа совсем сбилось, пришлось отдышаться, прежде чем сказать что-то внятное. Куда прешь? Тут же живодеры!
Нет тут никого, спокойно ответил пацан, внимательно взирая на меня. Мутный какой-то пацан. Подозрительный.
Откуда знаешь?
Был тут вчера. Чисто.
Уверен? спросил я, оглядываясь вокруг.
Признаться, за ограду я никогда сам не ходил. Только байки других охотников слышал, что тут живодеры живут. Врали, получается. Пустырь какой-то, в дали здание видно, заросшее все сорняком и кустарником. На трансформаторную подстанцию похоже. Пахнет костром, прелыми листьями, еще чем-то неуловимо звериным, то ли шерстью, то ли мочой. Ни намека на гниль или разложение. Вроде нет угрозы, по крайней мере чутье мое сейчас молчало. А ему я привык доверять. Благодаря этому и хожу по земле до сих пор живой.
А тебя как звать то?
Алешка я, представился пацан и протянул руку.
Костя, принял я его приветствие. Ладонь у парня оказалась на удивление крепкой, жилистой. Живешь тут что ли?
Нет, на Бульваре живу, сюда хожу только за солью.
За какой солью? не понял я.
За обычной. Тут же склад раньше был. Не знал, что ли?
Не знал. А что за склад?
Да разное всякое, в основном крупы, мука. Растащили правда все. Давно уже растащили. Еще как первые корабли пошли. А вот соль осталась. Много соли. Пойдем покажу.
Ты погодь.
Я вернулся к пролому в стене, осторожно глянул далеко ли зверье? Прислушался. Никого не слышно, не видно.
Да нет их уже, оторвались мы, нормально, в безопасности, произнес пацан. Пошли, соль покажу.
Ты откуда такой болтливый взялся? И как еще живой по свету ходишь? Слишком ты, пацан, самоуверенный. А вдруг
Я знаю.
Чего знаешь?
Что яйцеголовых нет.
Вот так вот просто знаешь и все? усмехнулся я.
Да, коротко ответит тот, шмыгнув веснушчатым носом. Знаю.
Смотри-ка какой! Знает он. Ишь
Ну так ты идешь соль смотреть или нет?
А чего мне эта соль? Соль да соль, я устало вздохнул. Жутко хотелось пить.
Но парень продолжал смотреть на меня таким не детским требовательным взглядом, полным каменной непоколебимости, что к собственному удивлению я сдался.
Ладно, пошли, махнул рукой.
Все равно поесть сегодня мне уже не светило.
Размышления мои прервал тихий рык. Я молниеносно скинул с плеча автомат, приготовился к бою.
Расслабься!
рассмеялся пацан, садясь на корточки. Это же Тузик!
Какой еще Тузик?
Из кустов выскочила лохматая, вся в колтунах, дворняга, признавшая в пацане своего. А вот на меня животина посмотрела явно с подозрением, и даже угрожающе зарычала.
Это не враг, пояснил Алешка, указывая на меня. Свой. Он спас меня. Понимаешь? Спас.
Пес еще раз тявкнул, вильнул хвостом. Потом высунул язык и лизнул Алешку в щеку, заскулил, словно бы говоря не бережешь ты совсем себя, братец.
Охранник здешний! улыбнулся пацан, почесывая дворнягу за ухом. Та довольно ластилась к парнишке.
Отсюда не заметно, язвительно заметил я.
Да это только кажется, что он такой маленький. А когда надо, знаешь, как тявкает? Один раз даже небольшого яйцеголового отпугнул, представляешь?!
Да чего ты заливаешь?
Правда!
Бред! Яйцеголовые не боятся собак. Вообще никого не боятся. Только летящих в их головы пуль боятся.
Я не вру. Так и было! Как выскочит, как начнет лаять и в ноги тому кидаться.
Ладно, пусть будет по-твоему, согласился я. Спорить не было сил, жутко хотелось есть. Ты, если на соль богат, отсыпь мне, в благодарность за спасение, да я пойду дальше по своим делам. Времени нет, смеркаться скоро будет.
Будет тебе соль, кивнул парень, отпуская на землю Тузика и поднимаясь с корточек. Пошли.
Мы двинули в сторону заброшенного строения. Алешка шел впереди, бодро, явно зная дорогу, а я то и дело наступал то в ямку, спрятанную в кустах, то спотыкался о камни. Еще это странный вой. Он разносился то с одной стороны, то с другой, и мне приходилось постоянно останавливаться, чтобы осмотреться. Жуткий, заунывный, словно где-то в чащобе умирал зверь. Яйцеголовый? Или, может, хрюкер? Нет, не похоже на них. Тогда кто?
Уже дойдя до склада, я вдруг определил источник звука. Один из металлических листов, которыми была перекрыта крыша строения, со временем сильно отогнулся вверх и на ветру теперь издавал такой протяжный вой.
«Черт, и в самом деле у страха глаза велики!» усмехнулся я про себя, заходя в темное помещение.
Посветить есть чем? спросил я парня, больно стукнувшись лбом о низкий косяк.
Я и так тут каждый уголок знаю.
Зато я не знаю, пробурчал я, опять едва не вписавшись в стену и только чудом успев остановится в миллиметре от преграды.