Земский докторъ. Том 3. Санитарный поезд
Глава 1
Но это было не шуткой и Иван Палыч в глубине души прекрасно это понимал. Все верно. Ошибки нет. Земских врачей и в самом деле не призывают, потому что у них есть отсрочка. Но ведь он теперь в должности то не состоит Чарушин же ведь отстранил его, пока шло дело с контрразведкой, будь она неладна. А коли не прикреплен к больнице, то будь любезен отправляйся на фронт
Доктор опустился на стул, подобрал повестку, перечитал. Ну что же, раз приказано явиться значит так тому быть.
Только как быть с больными? Как быть с теми, кому нужна помощь? А Анна Львовна как ей сказать? Ох, и не просто это будет.
Иван Павлович подошел к окну. Когда сказать ей? Завтра? Так завтра ведь идти уже в уездное военное присутствие призывную комиссию проще говоря. А потом потом неизвестно когда придется еще свидеться. Тогда сейчас!
Доктор проверил больных все спали. Потом натянул пальто и вышел на улицу.
Шел по селу и дивился тишине, которая разлилась тут. Густая, обволакивающая. Приятная. И когда подошел он к дверям школы и постучал в них, то звук, казалось, долетел до самых окраин села. Даже стало как-то неловко. Может, не нужно было идти сейчас, в такой поздний час?
За дверью послышались шаги. Замок щёлкнул, и Анна, сонная, в длинной ночной сорочке, с распущенными волосами, приоткрыла дверь. Свет керосиновой лампы, которую она держала, дрожал, освещая её удивлённые глаза.
Иван Палыч? прошептала девушка, моргая. Ты Господи, что так поздно? Она отступила, впуская его. Доктор шагнул в тёплую комнату. Что-то случилось? Все в порядке?
Он не знал как ответить и просто протянул повестку.
Анна поставила лампу на стол, взяла бумажку, пробежала глазами.
Потом еще раз.
Посмотрела на гостя и в глазах задрожали слезинки.
Армия? выдохнула девушка. Как же Ты же врач, есть же бумага, что больница Они не смеют! Слёзы потекли по щекам, она прижала ладони к лицу.
Иван Палыч, стиснув зубы, шагнул к ней, обнял, притянув к себе.
Аннушка, тише, прошептал он, гладя её волосы. Так уж вышло. Ничего не исправить.
Она отстранилась, вытерла глаза, но слёзы потекли снова.
А если фронт? прошептала она. Окопы, пули Я не переживу, Иван.
На фронт не отправят, соврал он ей. Я же врач. Определят в какую-нибудь больницу военную. Не переживай.
Он посмотрел в ее глаза, полные страха и любви.
Буду лечить солдат. А сюда вернусь, клянусь. Ничего со мной не случится, он поцеловал её сначала мягко, в лоб, потом в губы.
Анна ответила, прижимаясь ближе, её руки дрожали, цепляясь за его плечи.
Они стояли так, обнимаясь и целуясь, очень долго. Иван Палыч чувствовал тепло её тела, запах ее волос, биение её сердца и не мог всем этим напиться.
Анна, отстранившись, посмотрела на него, глаза блестели.
Останься, шепнула она, едва слышно. Он кивнул. Мигнула лампа, бросив тени на стены.
Позже, когда ночь сгустилась, они лежали в её узкой кровати, укрытые одеялом, сплетённые в тишине. Свеча на столе догорела, оставив лишь отблеск луны. Их дыхание, тихое, мерное, сливалось с шорохом снега за окном, а мир, полный мрака, отступил, оставив их друг другу на эту ночь, перед неизвестностью.
Сжимая в кармане повестку, он ехал прочь из Зарного.
У призывного пункта бывшего гимназического здания, ныне занятого военными, теснилась толпа и стоял гомон. У крыльца топтались мужики, парни, подводы с сеном, солдаты с винтовками, царила какая-то непонятная суета.
Расплатившись с кучером, Иван Палыч шагнул к дверям.
По повестке? спросил курносый парнишка.
Доктор кивнул.
Тогда заходи, тебе туда.
В тесном коридоре доктор протолкался к столу, за которым сидел хмурый писарь в очках, с кипой бумаг. Рядом стоял офицер, поручик с усталым взглядом, покручивая усы.
Фамилия? буркнул писарь, не поднимая глаз.
Петров, Иван Павлович, ответил доктор, протягивая документы. Писарь сверил повестку с призывным списком,
хмыкнул: Коллежский регистратор? Врач?
Земский врач, глухо отозвался Иван Палыч.
Поручик, взглянув на диплом, прищурился:
Земский, говорите? Почему не в больнице?
Доктор стиснул кулаки, но сдержался:
Отстранен. По бумагам отстранён. Контрразведка. Временно.
Офицер кивнул, будто привык к таким историям, и махнул:
Семья? Иждивенцы?
Нет, коротко ответил Иван Палыч, подумав об Анне, но не упомянув её.
Писарь черкнул в журнале: «Холост, без иждивенцев, врач по образованию», и ткнул в соседнюю комнату:
Туда, на осмотр.
Мне? На осмотр? удивился он.
Если сам врач что же теперь, не смотреть тебя? Врачи, между прочим, самые больные и хворые работают не щадя себя.
Замечание было резонным и Иван Палыч, забрав документы, шагнул дальше.
В комнате для медосмотра пахло так же, как и в Зарной больнице карболкой и йодом, даже грустно стало. За столом сидели трое: пожилой военный врач с седыми бакенбардами, фельдшер, протирающий стетоскоп, и скрипящий пером писарь. У стены выстроились призывники кто в рубахе, кто босой, дрожа от сквозняка.
Раздевайтесь до пояса, бросил фельдшер, не глядя.
Иван Палыч, сняв пальто и рубаху, встал перед комиссией.
Врач, прищурившись, спросил:
Фамилия?