Рад хмурится от вида того, во что превратились повязки Аурума, и тут же щелкает пальцами. Привлекает внимание лаборанток. Девушки бросаются ко второму пилоту и спешат сменить бинты.
Кис бережно затягивает последние застежки маленького защитного костюма, который как влитой сидит на Пухле. Лаборанты изготовили его, чтобы защитить саркому от потери энергии. Патронум обязательно попытается завладеть ей.
Пухля гордо чихает и поворачивается боком, демонстрируя вставки из гибкой ферроэлектрической ткани с поглотителем всплесков последнюю разработку наших ученых. Патронум не сразу сможет подключиться к энергии малышки, и мы выиграем немного времени.
Ртуть медленно приближается к саркоме. До этого момента ей так и не доводилось пообщаться с Пухлей, но сейчас, когда над нами нависла финальная битва, каждый взгляд, каждое касание на вес золота.
Думаю о золоте и снова смотрю на Аурума. Перевожу взгляд и выхватываю из толпы черный, как уголь, образ Вольфа сердце бьется чаще. Тут дело не
в том, кого выбрать. А в том, чтобы никого не потерять.
Ртуть приседает на корточки перед саркомой, стараясь не делать резких движений, и чуть склоняет голову. Пухля изучает ее лицо.
Привет, малышка Голос Ртути дрожит. Мы с тобой так и не познакомились должным образом.
Пухля протирает глазки, как будто пытается рассмотреть собеседницу лучше, затем делает шаг вперед и мягко касается лапой ее запястья. Раны от порезов так и не затянулись, и Пухля вытирает проступившую на коже Ртути кровь.
Мне кажется, что происходит сбой в матрице: пелена застилает глаза, контуры предметов становятся мягкими, как если бы их нарисовали акварелью по сырой бумаге. Все вокруг теряет четкость, в памяти остается это нежное прикосновение лапок к коже. На глаза пытаются навернуться слезы и не могут. Я же астрофурия.
Вот она, наша маленькая и уютная жизнь на станции. Хочу, чтобы время остановилось навсегда.
Корабль выныривает из сверхсветового прыжка меня бросает на покрытие. Я группируюсь и тут же смотрю по сторонам: кто-то из студентов тоже упал, кто-то удержался на ногах и помогает товарищам подняться.
За иллюминаторами разливаются термоядерные всполохи. Вижу обломки: там, где был лагерь астрофурий, сейчас клубится черный дым. Страшно представить, что стало с мирными существами Мое сердце щемит, его будто сжало тисками. На экране тактической карты сигналы бедствия со всех концов сектора.
Начинаем десантирование! кричит Вольфрам. Аурум, кабина на тебе. Весь корабль на тебе! Не вздумай откинуться!
Происходит стыковка, с треском открывается шлюз. Я спешно герметизирую скафандр и, не спрашивая разрешения капитана, вместе с остальными вываливаюсь наружу по трапу. Мне нужно разорвать контакт с Пухлей. Если Патронум завладеет ей, они попытаются управлять ее энергией через меня. Слышу, как неистово Аурум кричит мне вслед. Но ему меня не догнать повреждения мешают штурману двигаться быстро, а шлюзовой модуль окончательно отрезает десант от укрытия на «Хаос-Векторе».
В лицо бьет жар: вокруг пылают развалины станции, что служила астрофуриям последним убежищем. Небо расчерчено лазерными очередями. Рядом приземляются капсулы с подкреплением наши подогнали оставшиеся шаттлы, будем эвакуировать раненых.
Вдали проступает громада «Патронума» черный корпус корабля-убийцы навис над полем битвы, словно хищная тень. Он мнит себя божеством: не атакует, не стреляет, не смещается с орбиты и именно этим страшен. Он не станет марать собственные руки. Все, кто должен испачкаться кровью, уже на месте: люди, введенные в заблуждение, солдаты, слепо верящие в навязанную идею. Манипуляция завершена.
Огонь не прекращается. По масштабам разрушений ясно: человеческая армия не просто многочисленна, она нескончаема.
Каждый налет забирает у лагеря десяток жизней. Но астрофурии не сдаются: они прячут детенышей под остатками рухнувших конструкций, выносят раненых под прикрытием дымовых завес, маскируют следы отступления в пепле.
Я бегу за Вольфом, стараюсь не отставать. Он еще не знает, что я увязалась за ним. Узнает прикончит собственными руками. Впереди, ближе к командному узлу лагеря, заметна группа спортсменов нашей академии. Это отряд Титана. Высокий атлет заметен издалека: он раздает указания, размахивая энергокопьем. Пытается выстроить оборону вокруг уцелевших жителей станции.
Связи нет! кричит кто-то из воинов Титана. Помехи! Они глушат сигнал, который мы направляем в штаб!
Я подбегаю ближе, и действительно, в шлеме только шипение. Патронум перекрыл частоты мы отрезаны от сообщения с академией.
Отряд Титана дезориентирован: в воздухе расползается плотная завеса, насыщенная аэрозольным поглотителем звука и света. Никто не слышит приказов. Никто не видит дальше вытянутой руки.
Иттрий, один из наших технарей, отделяется от группы, проверяет радары, и в ту же секунду на него набрасывается хищная тень. Не просто тьма смертельный дым, наделенный автономной инерцией.
Извращенный проект, разработанный Патогеном, оружие массового подавления. Туда, куда не дотянулась кровавая рука обманутого системой человека, Патронум направил порабощенных сарком.