И только перед ее спуском на Землю я поняла истинное значение предсказания: вспышка это сотни сарком, которые заполучил Патронум. Позже я увидела, как Никель нас предала.
Я пыталась сорвать операцию, остановить проект, но академия сочла меня сумасшедшей.
В это же время мы узнали, что Аурум приемный сын Патогена. Это основатель Патронума и самый страшный человек в галактике. Вся школа отвернулась от Аурума, и только я видела в собственных пророчествах, что, в отличие от нашей белой и пушистой королевы, Аурум идет наперекор своей судьбе. Он борется за свободу бок о бок с астрофуриями. То же видел и Церий. Он назначил Аурума вторым пилотом.
Церий верил и девчонке в лисьей шкуре, но я своими глазами видела, как она переправляет Патронуму остеосаркомы.
А дальше появляешься ты, Ника. Снова этот белый хвостик. Мое первое видение возвращается вновь.
Никель сказала держаться от Аурума подальше, потому что не знает, кого он спасет? с трудом говорю я. Из трех силуэтов останется лишь два. Третий навсегда растворится во тьме.
Ртуть в согласии кивает головой:
Хочет, чтобы ты сохранила для нее меховую шкурку.
Глава 37. Бездна, где чуть не исчезла я
Предупреждение: некоторые сцены могут вызвать сильные эмоции. Держите под рукой плед, чай и верьте своему автору. Эта книга по-прежнему отвечает жанру #юмористическая_фантастика, даже если на какое-то время покажется, что это не так.Не успели мы придумать, как воспрепятствовать пророчеству, а внешний мир неумолимо напоминает о себе. Нарастает гул двигателей корабль выходит на новый скоростной режим. Шумы пробуждают во мне тревогу: час встречи с ненавистным врагом все ближе. Видение Ртути вновь плывет перед
глазами: незнакомый мрачный корабль, трое друзей в беде. Один из нас не переживет встречу с Патронумом.
Аурум тоже слышит механизмы. Он напрягается, взгляд снова становится сосредоточенным.
Вам пора говорит он, приподнимаясь. Направляйтесь к своим отрядам.
Ты идешь с нами. Я снова ощупываю его бинты, проверяю, крепко ли держится повязка.
В таком виде? Дайте хоть штаны надеть!
Наши с Ртутью взгляды встречаются. Она тянется за брюками, я за курткой. Мы отворачиваемся и ждем, когда наш второй пилот наберется сил, чтобы покинуть медблок. Он устал. Я вижу, как тяжело Ауруму дается каждое слово, не то что движение. В висках у него бьется слабая жилка, дыхание учащенное. Ему нужен отдых, но по «Хаос-Вектору» пробегает сигнал красного уровня: новое построение в куполе. Казалось бы, мы только пережили одну катастрофу, но вот нас уже поджидает следующая.
Дверь медблока бесшумно закрывается за нами. Мы оказываемся в полутемном коридоре. Звук двигателей набирает мощнейшие обороты «Хаос-Вектор» несется навстречу неизбежному. Я прислоняюсь спиной к холодной металлической стене, зажмуриваюсь и делаю вдох. Позволяю себе пару секунд просто постоять, ловя ртом переохлажденный кондиционерами воздух. Аурум гладит меня по плечу, Ртуть он держит под локоть. Невозможно описать, как сблизил нас троих один душевный разговор.
Страшно. Мне по-настоящему страшно за всех нас, за Аурума, который не успел восстановиться, за тех пушистых существ, на которых, возможно, в эту самую минуту уже обрушилась кровожадная месть. Страшно за всех наших сокурсников, за Вольфа, который беспрекословно, без размышлений отдаст жизнь, чтобы спасти товарищей. Хотя лучше бы он думал иногда головой. Страшно, что Пухля попадет под влияние Патронума.
Концентрированный страх лишь провоцирует решимость. Мы не имеем права отступить.
Я отталкиваюсь от стены и делаю шаг вперед по коридору. Мы не спешим движемся в том темпе, на который хватает сил Ауруму. Ему тяжело идти, а на белоснежных бинтах уже проступили алые пятна. Он снова теряет кровь.
Корпус корабля затевает протяжную прощальную песню, вибрация отдается во всем теле. В обзорном экране мелькают звезды, которые превращаются в сплошные нити света.
По общей связи слышится голос любимого мохнатого командира:
Контакт с вражеским сектором через шесть минут. Приготовиться! У меня пересыхает во рту, я киваю сама себе. Входим в купол.
Вольф стоит посреди зала, сосредоточенный и мрачный, проверяет заряд своей хромопушки. Вокруг курсанты академии: наши спортсмены, технари, старшие наставники. Мои герои.
Лантан что-то шепчет Селен, ну точно шутит. Старается подбодрить эту хрупкую человеческую девушку, его верную компаньонку. Их дружба это пример того, как наши виды должны сосуществовать в галактике. Вот так: играючи, задорно, разделяя радости и горести, хохоча над милыми проказами и недовольно фыркая, устав от споров, а еще латая друг другу сердечные раны и проводя время за душевными разговорами.
Я обожаю этих двоих они мои первые друзья на «Хаос-Векторе», и я хочу, чтобы так и оставалось всегда. Лицо Селен напряжено, и Лант поддевает ее щеку когтем, чтобы выдавить улыбку. Она начинает постановочно плеваться и, наконец, смеется.
Ты лапы-то мыл свои? доносится голос Селен, и я невольно улыбаюсь.
Радий суетится у мобильного столика с медицинскими инструментами, через плечо переброшена массивная аптечка с декоративной надписью. Я точно знаю, кто приложил к ней руку Селен. Розовые неоновые нити и лозунг «Герой не бунтует, герой бинтует!» сразу выдают ее фирменный почерк.