Мгновение, и мой мир в который раз переворачивается вверх тормашками. Воздух выбивается из легких, голова идет кругом, острые когти гепарда больно впиваются в живот. Кот перекинул меня через плечо. В последний раз мой взгляд цепляется за биоотсек: в стерильной капсуле заточена моя беспомощная Пухля. Я не могу отчетливо ее видеть, но мне кажется, что маленькие лапки из последних сил тянутся ко мне.
Все вокруг превращается в череду размытых вспышек: гудящие мониторы, световые индикаторы, тревожные сигналы. Шаги сотрясают пол, дыхание спринтера сбивается. Пятнистый надзиратель достиг выходного шлюза и потянулся к магнитному пропуску. Одно нажатие на рычаг, и открытый космос встретит меня распростертыми объятиями.
Глава 8. Смывайся!
ТУ-ДЫРЫМ! ТЫ-ДЫРЫМ! ТУ-ДЫРЫМ!
В комнате еще держится жар, но я все равно заворачиваю Никель в простыню. Ее сорочка разорвана в клочья, и я помню, чьих это рук дело.
Она даже не замечает. Пальцы дрожат, когда она торопливо собирает волосы в узел и тянется к антикварной «Нокии». Телефон дребезжит, как перегруженный реактор, а наш уютный мираж растворяется так же легко, как и появился.
Нам больше не до шуток. Сигнал прорывается сквозь излом пространства, разрывает вакуум, пересекает миллионы световых лет и жадно пожирает последние крохи энергии ядра «Хаос-Вектора».
Мне ли не знать. Я сам разработал этот способ связи. Сам придумал, как пересечь пропасть между галактиками, как обмануть световые года. Если саркома не перенесла Инверсию это прощальный зов умирающей станции.
Напряжение нарастает. Никель выхватывает сотовый из моих рук, но ее пальцы дрожат так сильно, что аппарат выскальзывает. Я ловлю трубку за секунду до того, как она успевает проломить больничный кафель. Никель делает судорожный вдох. Веки опущены, губы пересохли. Она боится? Не хочет слышать то, что скажут на другом конце? Или что-то еще?
Я нажимаю на кнопку и протягиваю ей телефон.
Прием Голос Никель ломается, она на грани нервного срыва. В шепоте таится отчаяние.
Вольф отчеканивает жестко, без эмоций, не расщедриваясь на предисловия. Я слышу его рев сквозь динамики:
Никель Ты цела Хорошо! Ядро держится на последних резервах. У нас двадцать минут. Саркома почти погибла.
Никель вцепляется в трубку так, будто от хватки зависит ее собственная жизнь.
Радий там? Он провел стабилизацию плазменного потока? Проверил уровень электромагнитного резонанса в капсуле?
Он перепробовал все. Структура остеосаркомы распадается.
Никель крепче сжимает губы, по лицу пробегает смятение.
А синаптический отклик? Он провел синхронизацию через нейроканалы?
В трубке тишина, Вольф переговаривается с Радием.
Синаптическая активность сразу была на нуле.
Сердце в моей груди сжимается. Я не хочу верить в то, что мы проиграли.
Но она еще дышит, Вольф? не сдается Никель.
Это последние вдохи. Я не знаю, что делать. Голос Вольфа звучит так, словно каждое слово царапает горло изнутри. Мы хотим отдать честь. Спасибо за все, что вы сделали для корабля.
Никель вскакивает так резко, что простыня летит на пол. На долю секунды мне кажется, будто я уловил в языке ее тела ликование.
Значит, бывшим звонят не только когда напьются, но и перед смертью? В ее голосе отсутствуют эмоции, он трещит, как короткое замыкание.
Я знаю, какой Никель может быть упрямой, несгибаемой, не приемлющей поражений. Она никогда не подчиняется обстоятельствам она ими управляет. Сейчас бросит вызов не только Вольфу, но и всему чертовому космосу. Она выкрутится, запитает корабль своей собственной энергией, если будет нужно!
Но этого не происходит. Я вижу, как к ее горлу подступает непроходящий ком. Принятие? Вот чувство, которого я не ожидал увидеть на ее лице.
Стоп, сейчас не время для слабостей!
Что-то не позволяет саркоме адаптироваться к новым условиям, я беру все в свои руки и начинаю рассуждать.
Никель замирает. В комнате становится тихо. В ее глазах появляется тень сомнения. Напряжение, которое я не сразу могу распознать. Что это?
Но мой мозг уже не остановить: мысль за мыслью, шаг за шагом я раскладываю проблему на части, перебираю возможные решения. Одни гипотезы вспыхивают и исчезают, другие накладываются друг на друга, образуя логическую цепочку.
И вот пазл собирается в единое целое. Мои пальцы судорожно сжимаются, сердце делает гравитационный кульбит, а цепи нейронов ускоряют передачу импульсов. Я нашел выход! Один. Единственный. Верный.
Ну конечно! Адаптироваться! Я выхватываю у остолбеневшей Никель трубку. Вольф, быстро! Саркома синхронизировалась с душой Николь, земной девочки! Это своего рода биорезонанс обмен энергиями, при котором два существа, каждое со своими уникальными характеристиками, начинают работать в унисон, создавая баланс, необходимый для поддержания жизненных процессов. Все просто как дважды два! Пусть земная девочка прикоснется к саркоме! Где Ника? Она уцелела?
Шпионку, что завладела телом Никель и скандировала лозунги Патронума, я слил в открытый космос.
О чем ты, Вольфрам?! Что она сказала?
Спросила, не жмет ли мне корона. Ты знаешь девиз врага: «Лишь тот, кто прожал солнечную корону, способен создать новое светило».