У Тани был еще один «источник белков»: грибы. В лесах вокруг Коврова грибов всегда было много, и практически все городские школьники летом (да и осенью весь сентябрь и даже в начале октября) активно занимались «тихой охотой», пополняя семейные закрома. Но когда однокласницы Тани выяснили, что за грибами она ходить не может потому что в госпитале раненых лечит, то они объявили «сезон помощи такой замечательной подруге» и сушеных грибов ей натаскали очень много.
А на заводе Главный конструктор, носящий «подозрительную» фамилию Майн, оформил на девочку изобретение «швейной машинки» и Тане снова перепали денежки. Очень немаленькие: машинку показали товарищу Бурденко, тот восхитился настолько, что о столь полезном устройстве доложил «на самый
верх» в общем, Таня решила, что получаемую зарплату она может тратить на всякие безделушки. Вот только названия нужных ей безделушек вгоняли в оторопь даже давно привыкших ничему не удивляться заводских снабженцев. Вот только оказалось, что они еще по-настоящему и не удивились
Но удивлялись не одни заводские снабженцы: поводов для удивления и у Тани Серовой было немало. Просто первые месяцы ей не приходилось особо оглядываться на «окружающую действительность», а теперь сама жизнь заставила ее внимательно приглядеться к окружающим ее людям. Очень странным для гражданина Системы людям.
С точки зрения Тани Ашфаль жили сейчас люди в абсолютной нищете, но никто из-за этого волосы на всех местах у себя не рвал. Люди просто работали пытаясь, конечно, обеспечить себя получше, но никто не делал трагедии из-за отсутствия каких-то вещей. Есть они хорошо, а нет как-то перебьемся, до тех пор перебьемся, пока они не появятся. Однако даже бросающийся в глаза недостаток разных нужных вещей не был главным признаком нищеты: больше всего Таню удивляло то, что люди хронически недоедали но даже это не делало людей угрюмыми и озлобленными. То есть никто не отказывался в случае возможности заполучить побольше еды но и пополнение собственных запасов не было главной их целью.
Практически у всех, с кем успела столкнуться Таня, цель была если отбросить внешнюю шелуху исключительно странная: люди реально желали помогать другим людям. Но не всем, а тем другим людям, которые сами помогают еще более другим. Люда Макарова комсорг класса, в котором теперь училась Таня просто сообщила одноклассникам, что Таня грибы на зиму запасать не может потому что сильно занята помощью раненым в госпитале и все одноклассники (да и почти все остальные школьники в единственной городской «десятилетке») каждый раз, возвращаясь из лесу с грибами, приличную часть собранного отдавали Тане. Лучшую часть, то есть те грибы, которые можно было сушить: белые, подосиновики, подберезовики поскольку понимали, что засолить те же волнушки или грузди девочке просто негде. У них самих были семьи, явно не страдающие от переедания но каждый искренне считал, что девочке, которая вкалывает в госпитале, помочь с провиантом просто необходимо. Да и не только с едой
В сентябре возникла и другая, довольно серьезная, проблема: девочка Таня (главным образом благодаря специальной диете доктора Ашфаль) быстро росла и в том числе у нее росли и ноги. А в результате те ботинки, в которых ее привезли в госпиталь, стали ей безнадежно малы. Пока еще было относительно тепло, Таня в школу ходила в странных тряпочных то ли туфлях, то ли тапочках, купленных доктором-опекуном на городском рынке. Но эта обувь, изготовленная из того, что под руку подвернулось каким-то деревенским умельцем, уже и подизносилась изрядно, и в мокрую погоду промокала мгновенно, да к тому же на холодную погоду вообще не рассчитывалась. А ни Шэд Бласс, ни Таня Ашфаль даже не задумывались в том, что обувкой-то следовало обеспокоиться заранее
А когда Таня Серова осознала, что ходить-то ей, в общем, не в чем, она внезапно выяснила, что просто пойти в магазин и нужное купить невозможно и это добавило ей печали. Вообще-то девочка Таня и так особых поводов для радости не имела (ну, кроме, разве что, постоянной заботы со стороны персонала госпиталя и особенно раненых), а теперь она совсем загрустила.
Но один парнишка из девятого класса, просто случайно заметивший «глубокую скорбь Тани дождливым утром», просто принес ей какие-то не зимние, но вполне себе приличные кожаные туфли:
Белоснежка, мы тут с мамой поговорили Вот, возьми, это от старшей сестры у нас туфли остались. Она-то их переросла, а мне по наследству их всяко не передадут. Ты бери, не стесняйся: в них хотя бы у тебя ноги не промокнут.
Я даже не знаю
Если у тебя ноги промокнут, то ты простудишься и не сможешь за ранеными ухаживать! Так что бери и носи! А когда они тебе малы станут, то можешь их обратно отдать если совсем они к тому времени не стопчутся.
Спасибо, и маме от меня спасибо передай. А почему ты меня Белоснежкой назвал?
Потому что тебя все так называют, а как тебя на самом деле зовут, я не знаю.
Таня.
А я Федя, Спиридонов моя фамилия. Ну ладно, я побежал Хотя вот еще что:у тебя ведь старая обувка какая-то была? Если она тебе больше не нужна ведь у тебя младших сестер и братьев-то нет?