По-моему, да.
Он объявил себя самым умным на земле. Сказал, что все мы стои́м гораздо ниже его, назвал нас толпой идиотов. Помните?
Что-то припоминаю.
Можете себе такое представить? И все эти слова слетели с уст человека, который не верит в Господа!
Меня это не удивляет, преподобный. Мы живем в мире, превозносящем зло.
Да, сын мой. Могу я рассчитывать на вашу помощь?
Конечно, преподобный. Разумеется, можете.
Но очень важно поторопиться. Тогда я смог бы использовать полученные сведения во время выступления на ток-шоу «Америка за круглым столом», в следующую пятницу. Вы когда-нибудь видели его?
С тех пор, как появилась возможность смотреть передачи с вашим участием по Сети, я не пропускаю ни единой.
В этот раз я приглашу в студию физика, который верит в Бога. И мы поговорим об «Изабелле» более конкретно. Но мне нужно собрать побольше информации, причем не той, которую раскручивают в Интернете, а неприглядной правды. Возьмем, к примеру, эту смерть. Что там у них стряслось? Поговорите с этим копом навахо, о котором вы упомянули, Расс. Вы понимаете меня?
Прекрасно понимаю! И сделаю все, что смогу, преподобный.
Положив трубку на место, Спейтс задумчиво выглянул во двор. Все складывалось как нельзя более удачно. Милость Господа не знает границ.
Глава 20
Поговорим? спросил Уордлоу фальшиво-дружеским тоном. Он жевал жвачку, и над его ушами то выпирали, то прятались бугорки мышц.
Форд ждал. Устраивать разборки было не время, но, если бы потребовалось, он пошел бы и на это.
Не знаю, что за игру ты ведешь, Форд, и кто ты такой на самом деле. Но догадываюсь, что ты действуешь по указке некой полуофициальной структуры, понял это в день твоего появления.
Уайман молчал.
Уордлоу подошел настолько близко, что Форд почувствовал запах его лосьона после бритья.
Моя задача охранять «Изабеллу», даже от тебя. Наверняка ты шифруешься, потому что какой-то бюрократ в Вашингтоне прикрывает свою задницу. Стало быть, у тебя самого защиты почти никакой, правильно?
Форд по-прежнему молчал, позволяя разведчику высказаться.
О твоей ночной проделке я не собираюсь никому рассказывать. А ты, само собой, намерен отчитаться перед своей «верхушкой». Если правда всплывет, сам понимаешь, что я скажу. Ты незаконно проник в чужой дом, а мне в подобных случаях можно смело стрелять. Или ты рассчитываешь, что разбитое стекло собьет с толку Грира? Ничего подобного не случится, потому что окно уже в полном порядке. В общем, будет лучше, если все останется между нами.
Уордлоу продумал все до мелочей. Форд удивился и где-то даже обрадовался. Иметь дело с умным противником всегда приятнее, чем с глупцом. Тупицы всегда непредсказуемы.
Выступление окончено? спросил Форд.
На плотной шее Уордлоу пульсировала сонная артерия.
Словом, будь поосторожнее, коп, произнес он, отступая чуть в сторону и освобождая Уайману путь.
Тот сделал шаг вперед и приостановился. С такого расстояния можно было спокойно двинуть разведчику коленом в пах. Взглянув Уордлоу в глаза, он невозмутимо произнес:
Знаешь, что во всем этом самое смешное? Я не имею ни малейшего понятия, о чем ты тут распространялся.
На лице Уордлоу мелькнула тень сомнения. Форд вошел в дом и громко хлопнул дверью. Теперь он знал: разведчик не слишком уверен в том, что ночью гонялся именно за ним, за Фордом. Значит, впредь будет осмотрительнее и оставит свой пренебрежительный тон. А Уайману, хоть его положение и сильно пошатнулось, можно продолжать работать.
Удостоверившись в том, что Уордлоу ушел, он в отчаянии упал на диван. За четыре дня ему не удалось выведать почти ничего такого, чего он не узнал еще в кабинете Локвуда. А в самом начале казалось, что это задание не особенно сложное Надлежало прибегнуть к тому, без чего он надеялся обойтись.
Негромко звучала рок-музыка. Кейт положила последний пучок травы, повернула голову и тут заметила Форда.
Снова решил прокатиться? глухим голосом спросила она.
Уайман шагнул в прохладную тенистость конюшни.
Как ты себя чувствуешь, Кейт?
Она на мгновение прижала к губам руку в перчатке.
Неважно.
Ужасно жаль Петра.
Да.
Тебе помочь?
Я уже все сделала.
Музыка продолжала тихо играть. Форд узнал песню.
«Блонди»?
Я часто их слушаю, когда вожусь с лошадьми. Они тоже любят музыку.
А помнишь, как начал было Форд.
Кейт перебила его:
Да.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Учась в МТИ, Кейт нередко с самого утра врубала на всю катушку «Атомик». Когда Форд приходил к ней в комнату, она, в наушниках и с чашкой кофе в руках, самозабвенно танцевала. Ей нравилось устраивать представления. Как-то раз ее даже посетила мысль влить в фонтан пинту бензина и поджечь воду. Воспоминания о безвозвратно ушедшем прошлом отозвались в сердце Форда болью. В ту пору Кейт была полна наивных иллюзий. Ей казалось, что жизнь дана для бунтарства и смеха. Она и не подозревала о том, насколько судьба обожает помучить. На долю Кейт страданий выпало
особенно много.
Прогнав мельтешившие перед глазами картинки, Форд постарался сосредоточиться на деле. С Кейт всегда было лучше действовать прямо. Она терпеть не могла тех, кто ходит вокруг да около. Уайман проглотил слюну и задумался, простит ли он себя когда-нибудь за то, что собирался сделать.