Дорогие мои друзья, начал Хазелиус, обводя группу взглядом бирюзовых глаз. Мы в одна тысяча четыреста девяносто втором году; стоим на палубе «Санта-Марии», всматриваемся в морской горизонт и вот-вот увидим берег Нового Света. Да, да! Сегодня мы достигнем неведомого горизонта и ступим на землю нашей собственной Америки!
Он взял сумку «Чэпмен», которую повсюду носил за собой, достал бутылку «Вдовы Клико», поднял ее, точно трофей, и, блестя глазами, с шумом поставил на стол.
Разопьем вечером, когда сойдем на берег. То есть когда позволим «Изабелле» поработать на полной мощности.
Новость приняли молча. Первой заговорила Кейт Мерсер, заместительница руководителя проекта:
Мы же планировали сначала трижды испытать ее на девяноста пяти процентах Что-то изменилось?
Хазелиус ответил на ее изумленный взгляд улыбкой.
Мне не терпится. А тебе?
Мерсер смахнула с лица прядь блестящих темных волос.
А если образуется микроскопическая черная дыра?
Ты же сама просчитала, что это практически невозможно.
Я могла ошибиться.
Ты никогда не ошибаешься. Хазелиус улыбнулся и взглянул на Долби. А ты как считаешь? «Изабелла» готова?
Еще как готова.
Хазелиус широко расставил руки.
Итак?
Ученые стали переглядываться. Можно ли пойти на такой риск? Последнее слово сказал Волконский, программист-россиянин.
Решено!
Он шлепнул поднятой рукой по ладони Хазелиуса. Остальные принялись похлопывать друг дружку по спине, обмениваться рукопожатиями и обниматься, словно члены бейсбольной команды перед началом игры.
Текущий показатель девяносто, сказал Долби.
Черт, проворчал где-то у него за спиной Волконский, ударяя по кофеварке «Санбим» так, что она загремела, будто Железный Человек. Не успеть оглянуться, уже пусто!
Долби тайком улыбнулся. Они пробыли на столовой горе полмесяца и неплохо друг друга узнали. Волконский был хитрецом, сутулился, носил бородку прилипший к подбородку клочок лобковых волос и рваные футболки; длинные волосы почти не мыл и не расчесывал, и походил
скорее на опустившегося европейца-бродягу или на наркомана, чем на мозговитого специалиста по программному обеспечению. Впрочем, многие из группы были ему под стать.
Время шло своим ходом.
Пучки выровнены и сфокусированы, сказала Рей Чен. Энергия четырнадцать тераэлектрон-вольт.
«Изабелла» работать что надо, похвалил Волконский.
Все мои системы в норме, сообщил Чеккини, физик, специалист по частицам. Все лампочки светятся зеленым.
А с безопасностью как обстоят дела, мистер Уордлоу?
Вокруг ни души, только койоты да кактусы, отозвался с охранного пункта Уордлоу, старший офицер разведывательной службы.
Прекрасно, сказал Хазелиус. Пора. Он театрально помедлил. Кен? Сталкивай пучки.
Сердце Долби забилось чаще. С легкостью пианиста-профессионала он прикоснулся своими похожими на паучьи лапки пальцами к нескольким клавишам, вводя ряд команд.
Есть.
Громадные плоские экраны на стенах внезапно ожили. По воздуху разнеслась свист-песня, возникшая из ниоткуда и отовсюду.
Что это? встревоженно спросила Мерсер.
Через детекторы проходят триллионы частиц, ответил Долби.
Боже мой Гудение, как из монолита в «Две тысячи первом».
Волконский ухнул, подражая обезьяне, но никто не обратил на него внимания.
На центральном экране визуализатора возникло изображение. Долби уставился на него, как зачарованный. Картинка напоминала цветок: точка внизу и выплывающие из нее дрожащие и переплетающиеся цветные струи. Казалось, они так и норовят сойти с поверхности. Долби любовался небывалой красотой в благоговейном восторге.
Столкновение проходит успешно, сказала Рей Чен. Пучки сфокусированы и коллимированы. Все идет как по маслу, черт возьми!
Послышались радостные возгласы, кто-то даже хлопнул в ладоши.
Дамы и господа, объявил Хазелиус, добро пожаловать на берег Нового Света. Он указал на монитор. Перед вами то, что происходило в первые доли секунды после Большого Взрыва. Он повернулся к Долби. Кен, будь добр, увеличь постепенно мощность до девяноста девяти.
Долби прошелся пальцами по клавиатуре, и сверхъестественный звук немного усилился.
Девяносто шесть, произнес он.
Энергия семнадцать целых четыре десятых тераэлектронвольт, сказала Чен.
Девяносто семь девяносто восемь
Воцарилось напряженное молчание, нарушаемое лишь гудением откуда-то из-под земли. Казалось, вся гора вокруг поет странную песню.
Пучки по-прежнему сфокусированы, произнесла Чен. Энергия двадцать две целых пять десятых тераэлектронвольт.
Девяносто девять.
«Изабелла» «заголосила» еще громче, еще звучнее.
Секундочку, сказал Волконский, горбясь над уставленным чудо-компьютерами рабочим столом. «Изабелла» как будто терять скорость.
Долби резко повернул голову.
Оборудование в полном порядке. «Глючат» снова твои компьютерные программы.
Да нет, с программами никакие проблемы, пробурчал Волконский.
Подождите-ка, сказала Мерсер. Может, все же возникла миниатюрная черная дыра?
Нет, ответила Чен. Излучением Хокинга здесь и не пахнет.
Девяносто девять и пять, произнес Долби.
А у меня двадцать два и семь тераэлектронвольт, сообщила Чен. И выброс заряженных частиц.